Дмитрий Гринберг - Случайная встреча

Как в вечер казни к ней грядущей,
Чтобы в веках осталась честь,
Ни звука не издаст, послушай,
Какая есть, такая есть…

Сиянье губ твоих – то лес,
Пожар, как яд, для всех смертелен.
Когда спускаешься с небес,
Старинный крест с тобой на теле.
И зачаруешь взглядом ты,
В глазах снега, и нет тропинок.
Снега… Вокруг лежат сады,
Но из алмазов и опилок.

Зачем врываешься напрасно
Ты в жизнь порядка и людей.
Зачем рисуешь всё прекрасно
За день до бурь и час дождей.
Зачем твой голос вечно тихий
Внушает сердцу лишь покой,
Мечта приходит вновь с тобой, —
До гроба мысль уже не стихнет.

Порядок есть у всех вещей,
И ты, любовь, в сердцах бессмертна.
Но тем мучительней мне эта
Пустая ноша. Сколько дней
Я переплачивал делами
За горсть твоих смешных монет?
Но в сотый раз я слышу: «Нет!
Не будет счастья между нами.»

Чистейшее дитя, невиннейший ребёнок,
Все помыслы твои у лап зверей.
В тебя вонзил преступник свой осколок,
И рана стала глубже кораблей.

Но мы нашлись, и ты, как бы сестра мне.
За ручку взять, а дальше лишь запрет!
В твоей груди стучат об рёбра камни,
Ни рук, ни встреч с тобою больше нет!

Ты хочешь жить, как видела в тех фильмах,
Где мальчиков не ждут, но мне поверь,
Когда теперь проходишь молча мимо,
Мне жаль, что ты живёшь, как в Жизнь Адель.

О пламя уст твоих – томительный пожар!
Твой нрав и нежный и жестокий,
Любовников твоих склоняет в жар,
Не скрыть и вдох рабам твоим, глубокий!
Всевластием, любовь, о ты, обречена
Не знать блаженного покоя.
Уродцу каждому, в мечтах его – жена,
Но сострадание – не знаешь, что такое.

Какой-то ход бессмысленных событий
ведёт тебя туда, где ты в плену
зверья, и родственников сытых,
работы и погоды. Не виню
тебя за то, что ты в осенний вечер
в объятиях друзей, где пьют вино.
Мне радовать тебя, быть может, нечем,
раз ты уходишь к тем, где все равно.

На чём стоит весь белый свет,
То правит умыслом жестоким.
Всё потеряло нить и след,
И взяли всё к себе пороки.

То муж мечтает согрешить,
Грехи собрав к себе на шею,
Как жемчуга, надев на нить,
Он их считает и лелеет.

То вслед завистница жена,
Венец корысти и обмана,
В бродягу станет влюблена,
В другом нащупав глубь кармана.

Корыстный нам сияет свет,
Другого нам для жизни нет.

Обмана нет в твоём невинном взоре.
Предательство твоё – то мне урок,
Что говорит о мире, и не боле.

«Заходит солнце плавно на восток»
Мне скажешь ты, и в это я поверю.
Я всё приму, нуждаясь, словно впрок.

Как бедняку немыслима потеря
Какой-нибудь последней из монет,
Так страшно мне увидеть Зверя

В том ангеле, где сладко-чистый свет,
Из глаз сияющий, стал вечной тьмою,
И нищему дал ржавчину с монет.

Как листья осенью лесною.

Тебе, любимая, не стану я зверьком,
Кокетство утомило эти уши.
Ты вечером с подругой, коньяком
Себе и ей излечишь души.

Что мне от редких этих встреч,
Ко встрече пятой точно постарею,
Мне дороги изгибы белых плеч,
И нежное касание за шею.

Но каждый новый вечер наш
Без всяких должных оснований,
Твоих свидетель наглых краж,
И нет бесчинству оправданий.

С меня тайком ты тянешь нить
Из сухожилий, вен, и с ними нервов.
Связать себе, заштопать, сшить
На зиму свитерок, наверно.

Прости, мой друг, я был не прав,
Тропинкой в рай тебя считая.
Твой дикий, не для жизни нрав,
Скорей тропиночка из рая.

И вот, ты мне нашлась,
Где не искали.
Собой меня, любимая, укрась, —
Зачем медали?

Теперь я вечер буду ждать,
Чтобы напиться
С твоих очей. Мне только пять,
И я, как птица,

Когда ты снова здесь,
Со мною в доме.
И поцелуй тебе, как месть,
От тех, что кроме

Тебя. О них забудь!
Всё пыль, послушай!
Они как ртуть
Вредны, давай за ужин!

Ты зимний воздух мой,
Ты вместо прерий.
Ты потеряешься весной
Среди артерий.

Ни слова больше,
Тебе даю свободу.
И имя нарекаю: Грязь.

Приятен мне кудрей забавных завиток,
И ножка стройная к себе меня манила.
Но ты, любовь моя, ты тоже знаешь толк
В горячих ласках женщин. Только мнила,

Что общество моё, как прежде горький мёд,
Излечит ум, и от ногтей вонзённых, кожу.
И я раскрыл объятий тонкий лёд,
Но жизнь продаст шипы, отнимет розу.

Так ты вошла в обитель тёмную мою,
И провела здесь ночь, как ты того хотела.
И больше нет тебя, теперь ты в том краю,
Где Лесбос плавит ум и ваше тело.

Ты там, где тайн твоих душа себе открыла,
Как розовый фонтан, как радуга в лесу.
Ты там, где вся душа и плоть со страхом сгнила,
Но все равно… Вино, табак тебе несут…

Чтобы тебя манерам научить, или хотя бы
Заставить мысль договорить,
Придётся пытки применить,
У всех друзей твоих нервишки слишком слабы.

Принцесса шуток и язвительных коварств,
В своих стенах ты хлебу будешь рада.
Но там, куда придёшь, как от лекарств
Кривиться станешь, съевши винограда.

Но не смотря на всю твою громоздкую стену,
Влечешь к себе ты, гордая Сибилла.
Ты там, где ночь хоронит тишину,
Ты там, где всё от мужа скрыла.

Зачем душе твоей покой, и осенью цветы,
Когда в объятьях ночи засыпаешь ты.

Ты имя носишь той, с которой я венчался,
Изменой долг мне отдала она.
Как коронованный юнец с тщеславием сливался,
Она гордилась тем, что не верна.

И ямочки в щеках, и подбородке славном,
Как у другой, она теперь у гор.
Швейцарские луга надгробным стали камнем
Любви моей, и вечен приговор.