Дмитрий Гринберг - Случайная встреча

Твоей весёлости, поди, любой ребёнок
Не стал бы равен в лучший час.
Но ты не в срок глупа, покинув рай пелёнок,
Испачканных тобой в последний раз.

Нельзя сказать, что каждый обернётся
Пройдя по улице сырой,
Но сердце охладевшее забьётся,
Лишь ты, пугливая, со мной.

Во мраке дней ты исчезаешь мне неясных,
Лишь я ступлю навстречу шаг.
Ты лучше всех красивых и прекрасных,
Ты нам обоим злейший враг.

Ты на осколке дней минувших, но счастливых
Плывёшь среди тоскливых вод,
Ты ищешь острова, с такими же, как были…
Но листья там, и ветер лишь живёт.

Пуглива и мала, как крохотная птица.
Ты дьявола игрушка! Дёрнет нить…
Крови из сердца не забудь моей напиться,
Ведь лишь она способна напоить.

Не сладко ль потерять надежду,
О эти цепи страшно жмут!
И ты стоишь, невольно, между
Отчаяньем, и видишь луг,
Цветами всё украшено вокруг.

Не лучше ль нищему бродяге,
Не видеть лакомств у витрин,
Когда желудок в желчной влаге
Себя съедает он один.
И смерть желаннее всех вин.

Не лучше ль женщине бесплодной
Лишиться зренья всем в ответ.
Вся жизнь ей кажется голодной,
Когда надежды малой нет,
Лишь ручки детские ей свет.

Одни лишь пустяком сочтут свои пороки,
Они, как дети милые у них взросли.
Они, словно ручей, в жару глубокий,
Где жажду утолить хозяева б смогли.
В тебе же, нет! Ты – тьма! и кровопийца,
Проступок твой – и смерть присуждена!
Ты не сумел с толпой преступной слиться,
Что пыль в глазу найдёт,
В своём не чувствуя бревна.

Порой спасительны бывают яды,
Как у змеи шипящей, – в страшный миг
Наброситься готова страсти ради,
Чтоб поцелуй нежнейший вдруг настиг.

Но видел я, что есть такие руки,
Что ловят жриц убийственной любви.
То в травах, то в песках исходят звуки,
И только слышно мне: лови её, лови!

И поймана, – она уже несчастна,
Она бы плакала, когда б могла.
Но то шипит, то снова дышит властно,
Подымит хвост и затрещит игла.

Лишат её убийственной отравы,
И яд врачи во благо пустят весь.
Любовь её – любовь ради забавы!
Ты знаешь всё, но манит эта смесь!

Как ты мила была в моих штанишках,
когда под одеяло вдруг зарылась
ты ничком. То отвернешься ты,
то вдруг прижмешься слишком,
Чтоб устоять не смог, и мы
прижались лбом. Но поцелуев
не было по воле странной, и не
испорчен вечер был ничуть.
Твои глаза смеялись мне коварно,
к груди твоей указывали путь.
Был вечер ранний, но стемнело
уже давно, – осенний вечер наш!
И поцелуем окрестил твоё я тело,
О это тело лучше полных чаш!

Когда твой взгляд меня коснётся, смелый, —
То дрогнут руки, и заботливый мороз
Меня пронижет, словно ночью стены,
И окропит слезами снежных слёз.

Когда б поймать хоть след твоей улыбки,
Что пчёл отряд собрал бы там нектар!
То ветер их спугнул, от моря зыбкий,
Кружась, клубились дымом от сигар,

И смог бы я не спать, а только грезить,
Что морем стану в час, когда прибой
Придёт, твоё чтоб тело вечно нежить
Уставшее, – побудь вночи со мной!

Был день сухой и солнечный и даже
Второй был день теплёхонькой зимы.
Я шёл гулять, не думал я о краже,
Ведь голод не терзал моей спины.

И обойдя витрины магазинов,
И лавочки, где пиво льют рекой,
Людей пройдя, как вычурных павлинов,
Что шли всей массою густой,

Домой иду, но что-то вдруг смутило:
О, эти волосы узнаю я везде!
Копна волос, что прыгает игриво,
Притянет взгляд и ночью в темноте!

На ней сидит лишь тонкое пальтишко,
И талию её под ним совсем не скрыть!
И ножки длинные её шагали слишком
Уверенно, о, мне их не забыть!

Препятствие же с ней, и с ней второе!
Там мама с папой рядышком идут!
И словно ангелы с мечом, чтобы святое
Никто не тронул, бдят и берегут.

И неожиданно я вдруг вернулся,
Перед глазами стражей помелькав!
Сравнявшись с дочерью, я улыбнулся,
Едва задев святой её рукав.

Так шёл я рядом, и, как смерть, хотелось
Схватив за руку, нагло убежать!
Её душа и ангельское тело
Ушли домой, – а мне теперь мечтать!

Всё – ложь,
Я враг
Самому себе.

Вот ждёт красавица загадочного принца,
Монеты золотые входят в их расчёт.
На них гулять, и можно веселиться,
И не вести убыткам скучный счёт.

Умён, красив, и сможет нарядиться
Получше всех, в нём вкус и благодать!
«Я золотом смогу его умыться!
Поэтому готова вечно ждать!

Я отравлю всю жизнь, поверьте мне, любому,
Кто раз посмеет близко подойти,
И скрыть меня от глаз, чьи поцелуем трону,
О, сколько счастья скрыто впереди!

Я так бедна, что сердцу утром больно
В то отражение залипшее смотреть,
Где час стою, но всё же, я невольно
Любуюсь тем, что будет уж стареть.

Так слёзы прочь! Расчёт красив и верен,
Украшу я лицо румянами из лжи,
Никто не попадёт в мой нищий терем,
Чтобы не знал, что здесь бывают вши!

О, папа! Дай счастливую монетку!
Мне лучшие наряды надо подбирать!
Я здесь с тобой, как птица в грязной клетке,
А перышки чисты, им хочется летать!»

Такие грёзы у красавицы прелестной,
И плану мерзкому она всегда верна!
Любой покрыт останется той местью,
Что спрятана до времени и сна…

Но день за днём, и год идёт за годом,
И нищенка по-прежнему одна…
«О, принцы милые, ну, где ваша порода!
Я счастья жду, и век как лишена!»

Мольбы услышит тот, тупеющий уродец,
Учёным, что найти не удалось.
И некогда прохладнейший колодец
Вулканом станет чувств, и потеряет злость.

Под униженьями его она проснётся
В который день, в который ночи раз.
Из глаз её поток обид к утру прольётся,
«Я ненавижу каждого из вас!»

Она уйдёт! «Он монстр! Я святая!»
Вскричит, срывая прядь седых волос!
«Из-за него я нищенка босая,
Он обещал корзины красных роз!»