Дмитрий Гринберг - Случайная встреча

И как бы не мешали нам пути,
Я не могу к другой теперь прийти.
Одна лишь ты средь ночи ждешь,
И ты умрёшь, когда услышишь ложь!

Бывал ли ты в чертогах рая?
Знавал ли сладкий поцелуй
Красавицы, что в неге утопая,
Плывёт в потоках слёз и струй.
Врата приоткрывал ли ада,
Себя сгубивши на устах,
Той, чья краса тебе награда,
Как в шторме камень на ногах.
Уйди от всех, а лучше – спрячься,
От глаз, подруг, и всех друзей.
Но ты идёшь к красавице несчастной,
Как к фараону иудей.

Собора царственный фасад,
Или огранка синего алмаза
Мне снова тайно говорят,
Что ты приятнее для глаза.

И спелый-спелый виноград,
Иль мягкая моя перина,
Мне тоже что-то говорят,
Что плоть твоя неповторима.

С учёным тихий разговор,
Иль шумный ночью говор друга,
Напомнят снова речь и взор,
Твой нежный взор, моя подруга.

Ты в нужный час всегда тиха,
Но всплеск румянца и веселья
Во мне рождают два стиха,
Тебе воздвигнутых, как келья.

Чи бачимо очима?
Любов серця єднає.
Та дiвчинку, чи сина
Усе щось нагадає.

Твой дом. Ты промолчала,
Убитый, прочь, я вон ушёл.
И вдоль бетонного канала
На гильотину и котёл,
Как будто вёл меня, невидим,
Другими, ангел бытия,
И я шептал ему: Изыди!,
Мне боль доносится твоя…

Когда под утро страсть свою
И я отдал, и ты отдала.
И я сказал тебе: люблю.
Ты незаметно промолчала.

И, сонный, будто невзначай,
Я прошептал: не отвечай…

Бывает, тихое внутри
Живёт и молится.
Но вслушаешься – там Жан Мари,
И ты расколешься.

Эрозия срезает плоть,
Чтоб ангел выбрался.
И перья обрекая в ночь,
Мой крик не вырвался.

Грудную клетку распахнуть,
Чтоб стала крыльями.
И на горах я мог уснуть,
Не помня имени.

И образ этот так зажат,
Веками учишься…
На волю ль беса выпускать
Вопросом мучишься…

И белому, пернатому смешно
От скук, и одиночества.
Не пьёт безумное вино,
Ведь снов не хочется.

Из новостей ужасных
новость есть одна.
Идет молва,
и нет преграды ей.
Упорно,
Как малое дитя, душа её боится света,
Избранницы моей,
избранницы поэта.
И узкая тропа из бедствий не видна,
И с каждым днём стучит мой пульс
условно,
Лишь вторя сердцу нужному,
что бьётся слишком ровно.

Она пришла и всё переменила,
И времени отсчёт теперь иной.
Так каждый уголок теперь живой,
И горьких дней как будто здесь не было.

Я слышу шорох брошенных ветвей,
И следом ветер листья поднимает,
И непременно вспоминаю я о ней,
Лишь с ней от счастья сердце замирает.

Ты подтвердила – женщин не понять,
Два шага сделаешь, и я пойду навстречу,
И ты назад пытаешься бежать,
И не любить обоим просто нечем.

Ты переждешь, как будто ночь в грозу,
Чтоб я подумал: значит разлюбила…
Мучения мои лишь радость принесут,
От мук моих твоя не тает сила.

Мне донесут, что ты не дождалась,
Что плакала, а позже ты смеялась.
Но мой визит разрушил чары б враз,
И под глазами выступила старость.

Я верю в жизнь без горьких слёз,
И без докучного
Ночами лая,
И что среди полянок и берёз
Я обрету
Дорогу к раю.
Там будут яблони шуметь,
И тень ложась на одеяло
Не даст
Озябнуть и сгореть,
В тот сад проникнув очень рано.
Там будут вечно голоса
Звенеть,
Как шум вечернего прибоя,
И будут молча небеса
Глядеть
На силу вечного покоя.

И тьма в твоих зрачках,
и тьма в тебе самой,
и нет прощенья мне.

Тогда ещё премия что-то значила.
Это сейчас идут все на поводу.
Тогда ещё всё что-то значило.
За проклятия, за изгнания
Стыд пронизывать не станет.
Тогда всё ещё что-то значило.
Не станет больно, когда обнаружишь.
Не станет сильно, когда увидишь.
Что смерть рождает в сердце твоём?
Что деревья пишут, когда отправляют письма?
Что значит, когда ничего не значит?
Что будет завтра, если вчера – стёрли?
Фонтаны осенью, фонтаны этим летом.
Аппетитна на улице еда, бросайся!
Слишком жмёт. Ночь в окне, иди.
Когда фонарь зовёт звезду, она приходит.
Когда зову тебя – ты дальше звёзд.
Ни галстука, ни туфель. Только звёзды.
Палуба скрипит и тонет, но не быстро.
Ночи отражение в глазах.
И книги. Много книг. И привиденье.
Остывший ветер. Манит, тает,
Снег дурманит. Раз, два, три.

Ты ждёшь, когда покой настанет,
И в тишине забуду обо всём,
Тогда опять меня поманит
Твой образ тих и невесом.

Как видишь ты, что я блуждаю
По морю там, где я могу
Сойти на сушу, выбирая
Густые пальмы на снегу.

Зачем даёшь ты мне желанье
Возненавидеть всё и всех,
Камням даёшь очарованье,
И вновь уводишь для помех.

Кому ты служишь, о, награда,
Мы все, тебя боготворим,
Хоть ты убьёшь, вмешая яда,
Во всё, что есть, мой серафим.

Мятежный дух в тебе горит.
Ты вся упрямство или стойкость.
И глаз твоих не повторить,
И черт лица твоих покорность.

Мне снились волны, где горят
Луны две синие твои,
Среди волос невольный взгляд
Не говорил мне о любви.

Он мне сказал, что ты сильней,
Что лишь мечтами я могу
Любви добыть себе твоей,
Она как лёд лежит в снегу.

Он мне сказал, что видел я
Не ангелов – а лишь людей,
И имя есть, как у тебя,
Но нет души у них твоей.

В той ночи ты меня целовала
Где-то средь газовых камер,
Ты, словно во тьму ворва́лась,
А я взял и за́мер.

В вечерний час её немые
Не преисполнены уста
Речами, смехом. Как святые,
Они сомкнуты без перста.