Сергей Виноградов - Наследие. Том шестой. 2021

Бродят по Тихвину волки?

Выходит, что гости у нас!

Кричать и бояться нет толку —

Объявим им всем «волчий час»…

Ведь в час тот мы спим и ночами

Кто бродит? Лишь только бомжи,

Но мы быть хотим палачами —

Готовим берданки, ножи…

Готовясь войну объявить им,

За что же, позвольте спросить?

За то, что в наш мир удивительный

Забыли мы их пригласить?

Побродят, вернутся обратно,

Увидев, как мир наш жесток,

Как мы бы сказали, до хаты,

В свой старый знакомый лесок…

А большего им и не надо,

Они не враги – мы враги,

Уж если гостям здесь не рады,

Не будет их волчьей ноги

В чужом неприветливом городе

Ни разу. Как нашей – в лесу?

Полезем – получим по морде,

За то, что их губим красу,

Но кончится ль это счастливо?

…По волчьи – вполне справедливо…

Как Вас зовут? Неважно – мы – старлеи!

Старлей, поручик – мне уж всё равно.

Жалеете о прошлом? Я- жалею,

Оно ведь, как хорошее вино,

Кончается когда-то. И в отставку

Отправят нас. Теперь уж навсегда.

Не надо будет больше ездить в Ставку,

И можно будет выпить иногда…

Так выпьем же, старлей, за всех старлеев,

Кто был, кто есть, кто будет после нас.

И, может быть, хоть раз, но захмелеем…

Поднимем тост за нас прямо сейчас

И не забудем вспомнить про Россию,

Про красную и белую. Бог с ней

Всегда был рядом, хоть мы не просили.

Зато всегда мы думали о ней,

России нашей сердцем неделимой,

За сердце тоже выпить бы не грех,

Конечно же, за мам и за любимых,

Ещё за что? Ну, а давай, за всех!

Я выразился, может быть, неясно,

Но, слава Богу, нынче век не тот,

И белым с красным выпить не опасно,

Хотя и двадцать первый снова год.

Поручики иль, как сейчас, старлеи,

Но все мы русские и в этом что-то есть!

Мы Родине служили, как умели,

Не запятнав ни совесть и ни честь…

…Париж. Аэропорт. И два старлея

Сидят и пьют. И ждут свой самолёт —

Один туда, где в старости теплее,

Другой – в Москву. Его там кто-то ждёт…

Нет никого: ни шустрых адъютантов,

Ни подпоручиков вальяжных, вечно пьяных,

Ни генералов нет, ни дилетантов,

Один старик из полевых штабс-капитанов,

Но и его вчера похоронили —

Уныло положили и ушли.

И в чьей-то памяти здесь вряд ли сохранили,

Нас тех, кто здесь Россию не нашли…

Конец эпохи – эмиграции конец,

Но мы не так об этом дне мечтали,

Вместо венка терновый дан венец

Нам каждому за то, что мы страдали.

Страдали и за Веру и царя,

А надо было только за Россию,

Выходит, что мы все страдали зря

И зря её по пьянке поносили…

Никто могил безвестных не найдёт,

Никто не вспомнит, где мы часто пили,

С тоски ли, с горя. Это всё уйдёт…

Но мы же сами так её любили!

Я, например, любил свой Петроград,

Последние свои балы на воле…

Меня там нет. Но я безмерно рад,

За тех, кто там остался в чистом поле,

В родной земле, пусть даже без могил,

Без никому теперь не нужных званий,

А я в Париже где-то вечно гнил

Без Родины и без пустых желаний.

…Такой вот эмиграции финал

За то, что мы Россию здесь любили,

А как страдали! Там никто не знал

И потому нас просто там забыли…

Однополчан забыты адреса

И память позабыла даже лица,

Улыбки их, усталые глаза,

Уже давно никто из них не снится…

Полвека с тех далёких дней прошло,

И не полжизни – жизнь за спиной.

Живыми нам остаться повезло,

Не встретить смерть,

Не погулять с войной…

А дальше что? А дальше жизнь была

У каждого своя на самом деле.

Нас просто жизнь взяла и развела,

Чтоб тихо в одиночестве старели…

Чтоб молча вспоминали о былом,

Одном и том же городке Бернау,

Чтоб в юбилей сидели за столом

И молча пили за забытое начало…

За то, как обещали на прощание

Не забывать друг друга никогда…

…Теперь же пьём за те же обещания —

Несбывшиеся. Видно, навсегда…

Как наша жизнь, увы, сиюминутна,

Как короток на самом деле век,

Вчера был вечер, а сегодня утро

И я сегодня – новый человек:

Немного повзрослевший, постаревший,

Немного поумневший, может быть,

Почти всю жизнь прожить уже успевший,

И многое успевший позабыть…

Я всё равно, прожив жизнь, не успею

Всё, что хотел доделать, дописать…

Но лично для себя просить не смею

Ни дней, ни лет. И что потом сказать

Мне тем, кого я этим обнадёжил,

Чью жизнь забрал в счёт старости своей?

Так дай мне, Боже, жизни, сколько сможешь,

Но не чужой, а только лишь моей…

Приму, как есть, и жизни продолжение,

И неизбежность смерти, если что…

Ведь смерть всего лишь к вечности движение,

А наша жизнь для вечности ничто!

Не спится мне. Опять не спится,

А за окном всё в белой мгле…

Но это мне, увы, не снится,

И я всё в том же феврале…

И утром будет снова утро,

И новый день в календаре,

А за окном – там я, как будто,

В снегу по пояс во дворе…

Его так за ночь навалило,

Что вновь до ночи не убрать,

А мальчик, там, вполне счастливый,

Зовёт меня в снежки играть…

Он – это я и я, конечно,

Себе же отказать не в силе,

Ну, не сидеть же дома вечно,

Тем более, что пригласили…

Напялив валенки и шубу,

Спешу во двор. Уж, как могу.

Какой денёк! Аж сердцу любо!

Врываюсь в детство на бегу…

А там, ни мальчика, ни снега,

Знакомый дворник снег убрал.

Я так давно уже не бегал,

Но, видно, снова опоздал…

Всего лишь на полвека может

Или по – более чуть-чуть.

И даже мальчик тот не сможет

Мне детство хоть на миг вернуть…

Конечно, жаль, что не успели

Мы снова с ним в снежки сыграть.

…Смотрю в окно, а там метели

И снова ночь. Пора в кровать…

Тот не мужик, кто не служил стране,

Не отдавал ей свои дни и ночи,

Кто прятался за бабой в тишине —

Мужик он с виду, ну, а так – не очень…

Жаль, развелось у нас «немужиков»

За тридцать лет последних слишком много,

Косящих, если что, под дураков,

Хотя и дураков полно, ей Богу!

Но в этот день хочу забыть про них,

Чтобы не портить праздник ветеранам.

Скажу о тех – забытых и больных,

Страной не защищённых, как ни странно.

О тех, кто отдал ей себя сполна,

И получил сполна от идиотов.

А почему опять молчит страна?

И где её, страны, о них забота?

Когда умрут, тогда и принесут

Цветы, венки и слёзы на могилы?

Но им сейчас не нужен чей-то суд,

А если суд, то только справедливый!

…После войны опять идёт война,