Array Сборник - Золотой томик поэзии II

Три раны алеют на тонком и нежном запястье…
Зачем? Почему? И откуда? Откуда? Откуда?
На сотни кристаллов рассыпалось хрупкое счастье.
Мерцающим снегом ложится на сердце остуда.

А где же та близость на уровне радужных квантов,
Сияющих волн, огибающих море и город?
И где же признаний волшебные, лёгкие мантры?
А где расставания, встречи и долгие ссоры?

Быть может, всё это на красной, угрюмой планете,
За пологом пыли в какой-то глубокой воронке,
Куда не проникнут ни ливень, ни пламя, ни ветер,
А только лишь свет,
удивительно тусклый и ломкий…

Три раны закрылись, зажили, почти что пропали.
Всё внешне достойно, пожалуй, вполне гармонично.
И только в одной из уютно обставленных спален
Душа, задыхаясь, кричит по ночам истерично.

Осень-осень, не скучай,
Приходи ко мне на чай!
Поболтаем на досуге,
Как две лучшие подруги.

Ты продрогла? Сбрось листву,
Не стесняйся… Уберу.
Как могу, тебя согрею,
Прогоню твою хандру.

Не печалься, не тужи,
Лучше, осень, расскажи,
Как природу превращаешь
В расписные витражи…

Говоришь, грибов в лесу,
Как веснушек на носу?
Поливала их слезами
По утрам, плетя косу?

Ты печалилась о чём?
Тут заботы ни при чём?
Ну, признайся мне, что где-то
Влюблена немножко в лето.

Вдруг багряной стала… Да?
Не волнуйся, не беда,
Никому твои секреты
Я не выдам никогда.

И поверь мне: так же где-то
По тебе тоскует лето,
И бессонными ночами
Тихо плачет иногда…

Непознанный, как тень в ночной тиши,
Присев на край скалистого обрыва,
Напрасно он стремится обрести
Покой, смирив душевные порывы.

Невольно, зорко вглядываясь в даль,
Он ищет всюду мира и забвенья,
Но дух мятежный вновь зовёт в груди —
И нет ему нигде успокоенья…

Как в первый раз желает он любви,
И любит сам, сгорая, как в последний,
Но выбранная жертва уж в крови,
Хоть колокол звонит уже к обедне…

И вновь пылает алая заря,
И вновь дрожат в сплетеньи грешном руки…
О, Демон!.. Твой смертелен поцелуй.
Но без него – ещё смертельней муки.

Он глотает книги, как таблетки,
Запивая очень крепким чаем,
Зная, что красавицы-кокетки
Не танцуют с «книжными червями».

Скажут: «Слишком прост, хотя приятен…»
Но не модой мы одной едины,
Что ему милее и понятней,
Всё, как мхом, покрыто нафталином.

Он упрямо ищет сводки, даты,
Отравляя мозг словарным ядом,
Заполняя дней пустые такты
Глубиной, отсутствующей рядом.

Приоткрыв сокровищницу смыслов,
Между строк мечтает заблудиться.
И отбросив бытовые мысли,
С жадностью вгрызается в страницы.

Семь рабочих часов мною прожиты,
И маршрутка трясётся усталая…
Все друзья говорят, очень сложный ты,
Но вот только простых не встречала я.

Все простые в толпе или издали,
Или если совсем незнакомые,
Иль в таблицах по столбикам с числами,
Общих фото с улыбками скромными…

Ну, а если поближе придвинуться
И в глаза посмотреть очень пристально,
Там сплошные кометы и синусы
С пятистами сокрытыми смыслами…

Посмотри же и ты повнимательней
Мне в глаза, там горит небо слёзное…
Не проехать бы пункт обязательный,
Подышу на окошко морозное…

Так, средь сложных мечусь безбилетная,
Всё ищу, где б пролезть и пристроиться…
Отыскать бы мне строчки заветные,
Чтоб самой, наконец, успокоиться…

Жизнь измеряется рассветами, а не закатами,
Взлётами, а не падениями,
Тёплым временем года: мы говорим
«двадцать лет», а не «двадцать зим».
Просто первые люди земли,
оглядевшись, решили когда-то:
Мир, который им дали,
божественно неотразим.

Так с тех пор повелось:
обрастая моментами прошлого —
Неудачами, горем ли,
радостью, смехом, восторгом, —
Всё стремится душа
помнить только одно хорошее,
Верить людям всегда,
как бы дорого это ни стоило.

Как бы ни было грустно,
всё ищешь приятные мелочи —
Тишину по утрам,
круассан с миндалём на работе.
И от этих моментов
становится чуточку легче
Пережить перекосы судьбы
на крутом повороте.

Как всплывает в воде
лёгкий мячик, наполненный воздухом,
Так не тонет душа
в океанах печали и лжи,
Только держит не воздух,
а знание – рано ли, поздно ли,
Наступают рассветы,
которыми меряют жизнь.

Сквозь окно светлый полдень
ложится косыми лучами
На белёную скатерть, и стул,
и скрипучий паркет.
Ты на миг забежала,
и персик схватила случайно,
И сидишь за столом
больше сотни непрожитых лет.

Как вживую я чувствую
запах старинного дома:
Это дерево пахнет,
прогретое летней жарой.
Здесь лелеяли сад,
чтоб спустя и полвека потомок
Наслаждался плодами
с ворсистой сухой кожурой.

Как мне жаль, что теперь
не живут в знаменитых усадьбах.
Почему я до боли люблю
их помещичий быт?
О семнадцатом годе
я вовсе хотела не знать бы,
Но незнанием этим
последствий судьбы не избыть.

А тебе всё неведомо.
Есть лишь родные аллеи,
По которым бы бегать и бегать
и в солнце, и в дождь.
Потому ли, что в детстве
все фрукты казались спелее,
Только вырастешь —
сладость такую уже не найдёшь.

Ты вбежала – был август,
вот осень взошла незаметно,
И кленовые листья легли
на обеденный стол.
Знаешь, время несётся
быстрей, чем любая комета.
Хорошо, что художник
сказать ему сможет: «Постой!»

И мгновение детства
доверив холсту на мольберте,
Он отложит палитру,
и все вдохновенно решат,
Что картина его —
безусловное, светлое «Верьте!» —
Восхитительной жизни,
как чистая эта душа.

Выплюнет жерло
метро пресловутого
Тысячи сонных,
унылых людей.

Так нас встречает
рабочее утро.
Дней повторение,
без новостей.