АС Ватрушкин - ЕВГЕНИЙ ОНЕГИН ПЛЮС. Откровенная поэтическая энциклопедия нашей жизни

Она в лекарствах да в ТУ,

Ну а в студенческой корзине

Лишь на Истфаке МГУ.

Онегин знал язык Нерона,

Читал посланья Цицерона

И наизусть мог повторить

Их все, туды твою едрить!

Любил сатиру и поэмы,

Историю не кое-как,

И был он в том большой мастак,

Что от царей и до богемы

Мог рассказать про жизни их

Из книжек малых и больших.

7.

Высокой страсти не имея

К строкам поэзии людской,

Внимал им, явно не балдея,

Как я балдею день-деньской.

Бранил он царство рифм и ритма,

Не понимая алгоритма

Сложения чеканных слов

И всей поэзии основ.

Однако же читал он Смита,

Кто экономикой владел

И власти денег беспредел,

Подобный силе динамита,

В своих талмудах описал

Так, что рабочий класс восстал.

8.

Всего , что знал ещё Евгений ,

Сказать не рассказать мне вам,

И здесь не может быть двух мнений:

Умён он был не по годам.

Но более других проникся

И с юных лет охотно свыкся

Он с темой страсти двух полов

Всех рангов, званий, возрасто́в,

О чем написано романов

Сто тысяч миллионов штук

От авторов из первых рук,

Хозяев денежных карманов,

То бишь желающих грести

Деньжищи, сколько унести.

9.

Нас пыл сердечный рано мучит,

И пусть проходят времена,

Он никогда нам не наскучит,

Жизнь на него осуждена.

Будь неуклюжей ты девчонкой

Иль недотёпистым мальчонкой,

Когда приходит буйство лет,

То наступает чувств расцвет.

Но кто-то этим управляет,

Включая голову всегда,

Другой тупеет, как балда,

И мозжечок совсем теряет,

Животный ощутив позыв.

Евгений в сей попал порыв.

10.

Как рано мог он лицемерить,

Дурить головки юных дам!

Его вранья нам не измерить:

Пожалуй, сотня килограмм.

Не зря же он читал романы,

Что любят все эротоманы,

Где много сладеньких натур

А-ля мадам де Помпадур!

Как рано занялся пикапом

(В неполные шестнадцать лет)

И сразу дал себе обет

В сём деле действовать нахрапом,

Так чтобы женская душа

Не каялась, с ним согреша!

11.

Как он умел казаться новым,

Быть обаятельнее всех

И утончённым, и риско́вым

Изобретателем утех!

Как он любил подкрасться к крале

И соблазнить её в подвале,

В подъезде и на чердаке

За сотню баксов в кошельке!

Была бы у него машина,

Toyota или Mercedes ,

От нянечек до стюардесс

На кресле заднем в два аршина

Все оказались бы они,

Лишь пальчиком он помани.

12.

Как рано мог уж он тревожить

Избранниц милых старичков,

Чтоб перечень побед умножить

За счёт таких вот дурачков!

Он так любил рога наставить,

Тихонько высмеяв, ославить

Старперов важных, но чудны́х,

Считавших, что на выходных,

Когда они в лапту играют,

Их жёны втрое младше их

В своих нарядах дорогих

Их скромно дома ожидают,

А не готовят им сюрприз,

Деля с другими свой каприз!

13.

Как он умел вдовы смиренной

Постылый одинокий час

Украсить прозой вдохновенной,

Как может только ловелас;

Рискнуть втереться к ней в доверье

И следом на её безверье

Наобещать три тома лжи

Для безутешной госпожи;

Пожить Альфонсом с нею рядом,

Её к себе приворожить,

Карман её опустошить

И после пушечным снарядом

Сбежать на поиск новых вдов,

Столь падких до красивых слов!

14.

Так резвый баловень служанки,

Ядрёный рыжий таракан,

На положенье содержанки

Живёт на кухне, как султан.

Он бродит по ножам и вилкам,

Тарелкам, чашкам и бутылкам

И весь доволен оттого,

Что там испробовал всего.

И так живёт он дни и ночи,

Толстеет, зная лишь о том,

Что надо вовремя потом

Бежать отсюда что есть мочи,

Пока хозяйская рука

Тебя не шлёпнула слегка.

15.

Бывало, он ещё в постели

И смотрит свой последний сон –

К нему посланья прилетели,

Что приглашают в унисон

Туда-сюда в столичном свете,

Где мало знают о диете,

Где будет тысяча гостей

И стол обглоданных костей.

Недолго думая, Евгений,

Отведав русский лимонад,

Идет на лёгкий променад

И предвкушает вкус солений,

Что ждут уже его в гостях,

Куда мчать надо на санях.

16.

Уж тёмно: в санки он садится,

Летит в свой модный ресторан

Повеселиться и напиться,

Коль он туда друзьями зван.

Ему несут аж на подносе,

Промытом в медном купоросе,

Нарезку шведской ветчины

Огромнейшей величины.

Он просит также помидоров,

Засо́ленных в своем соку,

И запечённую треску

Из царских прямо коридоров,

Чтобы вкуснее был обед

Кому всего лишь двадцать лет.

17.

Ещё бокалов жажда просит

Испить шипящего вина,

А он навеселе гундосит,

Что быть не может допоздна.

Ему в театр немедля надо,

И он уж мчится, как торнадо,

Чтобы найти среди кулис

Своих хорошеньких актрис.

Они все молоды, свободны,

И с ними замутить пора,

Пока не взяли со двора,

Пока они все детородны

И ждут, какой же молоде́ц

Их поведет под свой венец.

18.

Волшебный край! Там в стары годы

Бал правил сам Аристофан,

Законодатель новой моды

На зрелища для горожан.

Театр! Ты родился́ в Элладе,

Купаясь с тех пор в шоколаде,

И продолжаешь длинный бег

От драмы и до дискотек.

Как много у тебя торсиды,

Кричащей, хлопающей всласть,

Чтоб мог почувствовать ты власть

Неистребимой Атлантиды,

Которую, как ни топи,

Не стронешь с якорной цепи!

19.

Мои богини! Что вы? Где вы?

Как воплощаете мечты?

Дают ли всходы те посевы,

Где есть часть вашей красоты?

Как долго служите в театре,

Дань отдавая Клеопатре,

Как формируете бюджет,

Хватает денег или нет?

Не пристаёт ли по гримёркам

К вам режиссёр, что хам и плут?

А то его ждёт жёсткий кнут

За домогательства к актёркам,

За то, что он в спектакль берёт

Тех только, кто ему даёт!

20.

Театр уж полон , ложи блещут;

Дай бог в означенном БТ

Фанатов нет, что бранью хлещут

Во славу группы «ДДТ».

Ведь это не Театр эстрады,

Не место для такой бравады,

Здесь не появится Шевчук,

Тем более Глеб Матвейчук.

Тут вам совсем не та картинка,

Что ждут любители кассет,

Тут драма, опера, балет –

Большой театр! (Не Мариинка!)

Сюда не следует ходить,

Чтоб только классику бранить!

21.

Всё хлопает. Онегин входит

В зал тёмный, зрителей давя,

И в темноте он долго бродит,

Чтобы присесть, лишь всех гневя.

Он рад, что тут себя усадит

И рвотой горькой не обгадит

Ни ног соседей, ни ковра

В финале всех мытарств с утра.

Теперь бы завалиться на́ бок,

Закрыть глаза и задремать