Наталья Метелица - На белом всё сложнее. Стихи

Прилив небесной глубины
Чуть охлаждает наши раны,
Сближая, смешивает страны
И стороны, что не видны
Чужому взгляду осужденья,
Чужому слову, что казнит.
А я бы каждому из них
Была улыбчивым прощеньем.

Когда мы счастливы, прощать
Худую глотку чьих-то сплетен —
Такая радость, будто дети
Сумели зайчика поймать.
…
И вот на цыпочках… назад.
Тихонько дверь. Тихонько – разум,
Не понимая всё и сразу
Того, что не дано понять.

Смотрю и не вижу.
Ты стал незаметен —
и стал вездесущим,
как пыль из частиц.
С тобой говорю —
но никто не ответит.
Не слышу тебя.
Не хочу!
Ржавый лист
раскрошен под пяткой.
Для ветра. Для пыли.
Весь город зеленою медью горит.
Кричит светофор: май, ноябрь, отлюбили, —
а я улыбаюсь!.. нигде не болит.

Дорога ручная.
Машинки-игрушки.
Одетые куклы.
Босая душа.
И вечер, как друг
терпеливо-послушный,
уходит, но бережно,
еле дыша.

Свободна!
Не нужно обмана и счастья,
с притворными фразами, лаской чужой.
Я медная осень. Калитка. Терраса.
Я мир,
наконец прибежавший
домой.

Проснешься – когда я не рядом.
Пропажи во мне не найдешь.
С тобою – мне хуже быть надо.
Но ты ведь тогда так хорош!

И мне пропадать – до мозга!
Быть частью твоих чертей —
Изрезанная на полоски
Тугим языком страстей!

Зачем?! Что мне делать такою,
Что после – противна себе?
Я лучше!.. Я просто с тобою
Кипящая мука в мольбе!…

Рассвет – на дрожащих лапах.
Вправляю покрепче хребет.
С тобой – остается мой запах.
Со мной – мой рассудок и свет.

Порок любой души, когда пора
Прозрачных слёз обиженного детства
Закончилась – и время выбирать
Для взрослых игр иные цель и средства;

Иные лица боли примерять,
Что загнана во все углы и норы,
Лишь бы забыть и людям не отдать
Себя – ранимого и слабого, который

Не явится раздет и сокрушён
На осужденье тех, кто сам без роли
Не мыслит свой покой среди корон
Высокомерия, но чаще – поневоле.

Ты мне приснился.
С прицела неблизкого.
Щупленький да смешной.

Я ведь согласна даже на лысого.
Но не с плешивой душой.

Забудьте обо мне.
И вдруг однажды
я новая, я лучше той приду,
что Вам была любимой. В этой краже
вновь одарю Вас. У любви в роду

намешано чертовски много. Слаще
всегда вначале. Сумасшедший рой
клубится в голове тоской звенящей, —
и плоть желает плоти!.. Бог, герой,

и человек, и зверь, и вещь…
Безумство наше
желает нас соединить в одно
и локти раскрошить границ вчерашних —
и уничтожить « это »… И оно

уже не я, не ты. В ночи пустячной
нет звона или крика!.. Спи, душа,
обманутая смехотворной блажью
игры страстей, что стыла не спеша,

но угасала с каждой встречей. С каждым
движением знакомого бедра.
И зверь остыл, и человек – уставший.
И Бог уходит вновь в свое вчера.

А завтра не наступит. В рукопашной
мы уничтожили его азарт и пыл.
Забудь меня. Забудьте.
Вы – вчерашний.
И я вчерашняя.
С нуля.
С начала.
Пыль —

на нашем подоконнике однажды,
когда вернусь к Вам новая. Не я.
И я себя прощу за эту кражу
судьбы ее, где Вы —
моя семья.

Забудьте обо мне!

Не будет встреч – и расставаний.
Не будет радости – и слёз.
И не достроенные здания.
И не досажен синий лес.

И даже половины чуда
Из двух задуманных детей
Не сотворил. Пуста посуда,
А столько подано на ней.

Не будет НАС. Есть я и – кто-то,
Срисованный с зеркальных вод.
И лучше – день БЫТЬ идиотом,
Чем просто ЗВАТЬСЯ – идиот…

На запонке споткнулась встреча.
Ты теребил мой взгляд ночной.
А мне и крыть-то было нечем:
Духи и шарфик озорной.

Давно допитая разлука.
А мне б часа за полтора
Уйти отсюда – в чьи-то руки…
Ах, запонка, прощай!
Пора.

Сегодня не случится. Знаешь,
Уже через минуты три
Я поняла, что днем вчерашним
Люблю лишь запонки твои.

Снег сыпал речами.
И речь не лепилась.
Затем замолчали.
И даже не злилась.

Ломалось.
Крошилась.
Хрустела.
Знобило.
Какая немилость,
что милостью было!

Зима – это просто
три месяца правды…
слова-альбиносы…
холодные даты…

морозы…
морозы…