Елена Крюкова - Первобытные
- Название:Первобытные
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:9785005194992
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Елена Крюкова - Первобытные краткое содержание
Первобытные - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Все трехлапые звери – священны. Рядом со становищем мы нашли трехлапую черепаху из черного камня. Она древняя. Древнее, чем желтая кость старой Луны у тебя над головой.
Я неотрывно гляжу на изделие Горбуна. Я знаю, что он наколдует, и я превращусь в эту жабу вмиг. Я догадываюсь, для чего предназначена та, каменная черепаха близ становища.
Горбун слишком долго глядит на меня, и я начинаю дрожать под его взглядом, как под северным ветром. И глаза наши касаются друг друга так, как нагие ладони.
Игрушка: Трехлапая Жаба в объятиях Змеи
Как Трехлапую Черную Жабу
Обвила золотая змея…
Живодерка-жизнь!.. О, хотя бы
Мне до смерти дожить, – а я!..
В этой шкуре пупырчатой, жабьей,
Золотым живым вервиём
Глотка схвачена, – стати бабьей
Не сыскать уже днем с огнем!..
Время, Время, меня не мучай,
Не пытай, не сходи на крик:
Не царица – а гад ползучий
На земле, где вулканий рык,
Не родильница в той палате,
Где серебряным слоем – пыль,
А Трехлапая Жаба – проклятье
Первородное, хриплая быль!
И, распялив три мозглые лапы,
И, раззявив двугубый рот,
Кваком, клекотом, хрипом, сапом,
Гулом, рокотом – всем, что умрет
Во беззвучии, во безмолвьи
Снеговых веков, – я кричу:
Не души меня! дай любовью
Мне упиться, пока хочу
Клокотать над озером – трелью!
Рассыпать в заливах – икру!
…золотые кольца свистели.
Вкруг меня сжимались, шипели.
Золотые звезды горели
На моем посмертном ветру.
И текла золотая корона
С головы моей жабьей – в снег.
И Стоглазый Тигр Небосклона
Устремлял охотничий бег.
– Почему ты замолчала, Лисица?
– Теперь пой ты, Горбун.
– А если мое горло замерзло, и я никогда больше не смогу петь?
– Ты сам знаешь, что сможешь. Не пускай копья мимо цели.
Звезды и снег осып а лись в тлеющий костер. Глаза Горбуна разгорались все сильнее, он поднял вверх два растопыренных пальца:
– Запомни, Анеле. Это Марс и Венера. Так их потом назовут.
– Откуда ты знаешь, Горбун, что будет потом?..
Его молчание обволокло меня огненным сполохом.
Повторяя устремление его взгляда, я уставилась в сердцевину красного костра. Уголья шевелились жуками. И в шевелении головней я узрела, дрожа, чуждый рисунок. Сложились угли в знаки, неведомые мне.
– Это песня моя, Анеле. Так ее потом запишут. Но ты склони ко мне не ухо – сердце. Слушай!
Я спрятала голову в колени, и волны снеговой ознобной дрожи катили и катили по спине безостановочно, печальными валами, и я казалась себе малой веткой – в ладони огня, малым огнем – в ладони зимы, белой ладонью зимы – в объятии ночи.
Песня Горбуна о любви
О трещина в железном синем льду
О Черепаха на изломе льда
Тебя любовь живою не найду
Ты в панцире мороза – навсегда
Оле хо ра
Вы жарили на вертелах любовь
Кромсали вы рубилами любовь
Но головы возденьте черепашьи —
Из Звездной Чаши
Отпейте
Опьянейте
И любовь —
Ее костер —
Соленой стыдной влагою залейте
Оле хо ра
О женщина сидишь ты у костра
Перед тобою – рыбьи кости мех куницы
Ты шьешь
Вот так всегда мне будешь сниться
Как белый коршун над тобой гора
Острее топора
Сиди любовь и штопай шкуру близ костра —
Всю боль всю ярость всю мужскую бездну
Всю нищету
Гляди какой болезный
Израненный исколотый горбатый
Тобой проклятый
урод мужик лохматый
Твою ладонь в сиянье звезд и снега
Греет до утра
В своих сосновых корневищах
Оле хо ра
Пляши костер на лучезарном льду
Пляши любовь
Иной я не найду
Я жемчуг на шерстину нанижу
Я след твой поцелую – задрожу
Сома за жабры вытащу – бревном
Ослизлым – о к твоим ногам излизанным огнем
Ты равнодушно оглядишь дары
Стучат стучат в морозе топоры
Там лиственницу валят там сосну
В кострище том сожгут тебя одну
Да вылетишь ты из огня туда
Где щупальцами синими Звезда
По-осьминожьи высосет простор
Нашарит погребальный твой костер
И ты пойдешь по тонкому лучу
Моя любовь иди
Я так хочу
А тело будет хладное – лежать
Глаза полузакрытые – сиять
Ты в панцире мороза навсегда
Ты женщина моя
И ты беда
Ты вся любовь
Воскреснешь изо льда
Огнем что мужикам в ладонь не взять
Оле хо ра
Трехлапой Черепахи долог путь
Когтями лапы – по мездре порош
Костер рыдает
о когда-нибудь
Любовь моя опять ко мне придешь
Тебя до хруста жадно обниму
Твои глаза я выпью – все до дна
Я не отдам тебя до смерти никому —
Моя Звезда
моя Луна
моя Жена
Оле хо ра
…Костер потух, но неистовый жар его палит нам брови, разжигает щеки, щекочет ступни.
Мы одни.
Сила Хэша в том, что он – Вождь.
Сила Горбуна в том, что он – Нежность.
Сила моя в том, что я – есть.
Сила костра в том, что он горит тайно.
Мы содрогаемся – и крупно, и дробно. Костер погас. Сильный ветер свистит по белой степи.
– Идем в пещеру. Там тепло. Там огонь.
– Нет! Останемся здесь. Здесь звезды.
Мы перепутали голоса. Он приближает свое лицо к моему лицу и пьет нежным ртом из моих глаз соленую влагу.
Мои руки смыкаются на его горбатой спине, я знаю, что он меня не обидит.
Сколько гордой бирюзы из священного мониста отдаст великий Хэш за это объятье тем, кто сделает так, чтобы оно никогда больше не повторилось? Я касаюсь раскрытым ртом тонкого хряща на перекате горба. Мы не понимаем, что мы уже одно, как не понимаем, что через лунный перекат по черному небосводу расстанемся навсегда.
Мы не понимаем, что такое НАВСЕГДА. Мы не понимаем, что такое НИКОГДА.
Мы понимаем – соль течет из глаз, и это очень больно.
Объятие. Первая Венера
Я кругла и страшна. Я почти что Луна.
Из совиных очей моих брызгает пламя.
Соком грудь налита.
Вся бугрится спина.
Обниму – как сожму золотыми тисками.
Этот каменный свет – в ожерелье планет.
Подойди. Ты дрожишь. Ты трусливый, ледащий,
Тощий заяц-русак.
Тебя в будущем нет.
Ты из прошлого – прыг!..
Ты теперь в настоящем.
Не трясись, не тушуйся, премудрый пескарь.
Что, зуб н а зуб попасть, как ни бейся, не сможет?!
А я мыслила: ты! повелитель мой, царь!
А я мнила: срастешься со мною всей кожей…
И мы будем как те, кто явился на свет
Неразлепленными, – лишь разрезать ножами!..
Ближе, жалкий подранок. Уж времени нет
Нам в подлунной юдоли остаться друзьями.
Между нами костер во пещере горит.
Ты его затопчи. Ты по углям – ступнею.
Тело ярко пылает. Искрится. Дрожит.
Вот ты рядом. Вот ты уже сплелся со мною.
Вот ты обнял раздутые ребра мои.
Вот ладонь возложил на валун раздвоенный.
Игла-рыба в моей заплескалась крови,
Угорь бешеный твой, моим морем вспоенный!
Ты пронзил – я забилась!..
О, верная смерть.
Это верная смерть. Не спасусь ни божбою,
Ни костром погребальным. У же не успеть.
Я слепилась – слюбилась – сроднилась с тобою.
Мы дыханьем друг друга дотла обдаем.
Заплелись языки – два роскошных дельфина.
Не разнять. Не разжать.
Мы отныне – вдвоем.
Пальцы холода сжали нам голые спины.
Животы наши лавой горячей текут.
Соль качает одна огненосная жила.
Нас когда-нибудь слиплой смолою найдут —
И увидят, как сильно тебя я любила!
О, на что мы похожи?! Гляди, кто нашел —
Это морда быка, а мы два его рога,
Два крыла мы, а тулово – в небе орел:
Он летит высоко,
близко Снежного Бога!..
То Галактики лоно, а мы – ее плод,
Мы – безумные дети, слепые двойняшки:
Кто в Сиаме таком был зачат – не умрет,
Двухмакушечный, в брачной рожденный рубашке!
Мы – гляди! – и перловица мы, и орех
В золотой скорлупе, перепачканной кровью,
Мы – двойное рыдание, сдвоенный смех,
Мы – что в мире теперь будет зваться – любовью!
Будет гибелью зваться, и пыткой, и сном,
Но, покуда мы змеями вьемся в косицу,
Здесь, во мраке пещеры, вовек не умрем,
А теснее прижмемся – перевоплотиться!
Ну, теснее, сильнее, жесточе вдавись,
Протыкай, пришивай, приживай со мной чадо.
На меня кровью рта под Луною молись.
Это все, что в пещерной юдоли мне надо.
А доколе не рубят нас напополам,
А покуда не ладят топор к топорищу —
Тебе горечь нутра, память брюха отдам
И смиренное сердце – последнею пищей!
Грейся! Ешь!
Там – надвинется тенью зима.
Там – разрежет нас надвое белая тьма.
Так вонзайся, вгрызайся, насыться, голодный,
Пока мы не сошли под Луною с ума
Во мирах, отдающих любовь задарма, —
Под Луною, что череп,
пустою, холодной.
Интервал:
Закладка:
