Надя Бирру - Звезда

Я спрашиваю, ты отвечай.
Что, не знаешь?
Спроси меня, где тот рай,
о каком мечтаешь.
Я отвечу:
я люблю,
когда сложно,
стремиться к раю,
а жить в раю —
невозможно.

А если
пуст дом
и отчаянье в нём
вьёт гнёзда?
Ищи другой,
где не-покой,
ещё не поздно.

Не бойся идти
и сбиться с пути —
его ещё нету!
Чтобы иметь,
надо найти…
Где ты?
– Где-то…

Я тебе желаю счастья,
Я тебе желаю счастья!
От осеннего Причастья
Ты уходишь, как святой.
Снова осень,
Третья осень
Свой багряный шлейф проносит,
Только память не уносит —
Всё в ней связано с тобой.

Ветер резвый листья кружит
Словно пёстрый ворох кружев,
Дождик прыгает по лужам,
Жухлой шелестя травой.
Все спешат, я с ними тоже,
Только это не поможет,
Знаю я, что после всё же
Вновь мы встретимся с тобой.

Пламя осени прекрасно,
Но горит оно напрасно —
Отгорела и погасла,
Умерла во мне любовь.
Сколько листьям не вертеться,
Всё равно мне не согреться
В осень – с опустевшим сердцем,
Но с тяжёлой головой.

Ты стоишь. Зачем? Не надо!
Подождёшь, проводишь взглядом,
Будем мы так близко, рядом!..
Промолчишь ты, как чужой.
Я полна к тебе участья.
Я тебе желаю счастья!
Я тебе желаю счастья!..
Только, видно, не со мной.

Дождь шумит за окном,
серый день – как платок,
лишь восток в голубом
приподнял уголок.

Пахнет мокрой землёй
да бурьяном сырым,
над поникшей листвой
белый стелится дым.

Затуманилась даль —
ни слыхать, ни видеть,
отчего же печаль
мне мою не унять?

Вон сорока трещит
с бело-чёрным крылом,
и о чём-то грустит
дождь, как я, за окном.

Ты сказала: «Плохо»,
Я сказала: «Плохо».
Ты рукой махнула
И ушла, смеясь:

«Небо не высоко,
Чудо недалёко»,
Но мечта погибла,
Только что родясь.

Я сказала: «Плохо»,
Ты сказала: «Плохо»,
А теперь, ты видишь,
Погибает кроха.

Я о ней мечтала,
Я её писала,
Ты сказала: «Плохо» —
И её не стало.

И было счастье!
И счастье будет.
И тот, кто любит,
не позабудет,
и тот, кто верит, —
не перестанет,
и тот, кто дарит,
да не обманет.

Миленький, как больно —
разошлись пути,
и чужие руки на плечах.
Миленький, довольно,
ты так не шути,
посмотри, огонь совсем зачах.

Мы его зажгли
в холодный зимний день.
Как пылали сучья и сердца!
А теперь повсюду
только прах и тень,
и не видно этому конца.

Ухожу, не глядя,
и смеюсь-смеюсь,
чтобы догадаться не могли…
Миленький, не верь мне,
просто я боюсь
слёзным ливнем загасить угли.

Чёрный пепел, ветер
и обрывки фраз, —
всё, что от того осталось дня…
Миленький, ответь:
зачем же каждый раз
ты украдкой смотришь на меня?

Прощанье затянулось до утра,
всё оттого, что я любила,
нет, я не верю, что «вчера»
было!..

…И всё-таки
проходит всё на свете:
весна и осень,
блеск, любви пора,
а солнце светит, светит,
словно просит
не забывать «вчера»…

Он от природы был
и с детства молчаливый,
но для друзей – почти что идеал.
И тут она – ещё такой красивой
он никогда девчонки не видал.

В момент затихли разговоров всплески,
и шепоток пронёсся меж парней,
его друзья – решительные, дерзкие, —
как мальчики робели перед ней.

И он сказать впервые захотел:
«А мне не страшно,
я с ней сидел».

А после были странные ухмылочки
по поводу её открытых фраз.
Девчонки же, таясь, вставляли шпилечки,
ей вслед шепча: «Чужая среди нас!»

Он и тогда сказать им не посмел:
«Вы это бросьте! Я с ней сидел».

Сидел, смотрел, – волнуясь, замирая,
и дрожью нервной било по рукам.
И думал про себя: «Кто ты такая?
Откуда? и надолго ль к нам?»

Так год прошёл,
и в середине мая
один знакомый оторвал от дел:
– Она уехала, девчонка та…
– Какая?
– Та самая, с которой ты сидел.

И он тогда впервые закричал:
«Спасите меня, братцы,
я пропал!»

Заглянули в глаза – чернота,
заглянули в слова – бравада,
в сердце глянули – чистота,
в мыслях – «мне ничего не надо».

Отошли
и пожали плечами
и свой
приговор, торопясь, сказали,
и ушли, оскорблённые —
«с этих-то пор!»
(его молодым считали).

А он продолжал
путь,
и ветер пьянил —
в грудь,
и каждому как-нибудь
он помогал дорогой.

И он искал:
где такой,
которому чужд покой,
кто мог бы нежно и строго
в душу к нему заглянуть.

Я сегодня – подбитая птица,
я сегодня – застывший ветер.
Мне теперь ничего не снится,
потому что меня нет на свете.

Мне теперь ничего не снится…
а вокруг – затвердевшие реки.
Как же так – не успев родиться,
вновь ушла в небытье навеки.

Как же так: не успев родиться,
ничего по себе не оставив,
никому не подав напиться,
никого, ничего не исправив.

Никому не подав напиться…
никому ничего не ответив…
Умирает подбитая птица,
каменеет застывший ветер…

Прости меня, друг мой,
мне дорог мой покой,
мне нравится бродить
по вечерам одной.

Мне нравится мечтать
и исполненья ждать,
и, обо всём узнав,
мне нравится молчать.

Играя в светлый день,
в улыбке прятать ночь,
захочется – грустить,
захочется – простить,
захочется – бежать,
не объяснившись, прочь.