Сборник стихов - Поэзия перевода. Избранные переводы Ханоха Дашевского

Ушло ликованье,
И ночью безлюдной
Все матери спят
По домам беспробудно.

Всё тихо, всё чинно,
В проулках ни звука,
И мир, и отрада —
И смертная скука!

Сидела в светлице,
Косу заплетая,
Для многих – грешна,
Для немногих – святая.

«Как горько, сердечко,
Как больно в груди!
Нет рядом Рахелы —
Куда мне идти?

Пусть ваши уста
Мечут сплетни, как стрелы —
Рахела со мною,
И я для Рахелы.

Как горько, сердечко,
Как больно в груди!
Нет рядом Рахелы —
Куда мне идти?

Под вечер, как выйду
Знакомой тропою,
И нету Рахелы —
Души нет со мною.

Как горько, сердечко,
Как больно в груди!
Нет рядом Рахелы —
Куда мне идти?

Росток, колосок,
Что ты скажешь мне, спелый?
Что вместо меня
Умирает Рахела?

Как горько, сердечко,
Как больно в груди!
Нет милой Рахелы —
Куда мне идти?»

Как ангелов хор, надо мною
Зов губ твоих слуха коснётся,
И тихой волшебной струною
В глубинах души отзовётся.

О чарах предутренней неги
Уже зазвенели ветвистых
Стволов-исполинов побеги,
И воды в ущельях скалистых.

Но сердце об этом не знает.
Охвачено юным стремленьем,
Само оно мир наполняет
Раздольным и радостным пеньем.

Слова, будто струи потока,
Блестят переливами света,
А рифмы таятся до срока:
Мерцают и прячутся где-то.

Под вечер, когда потемнеет
Над морем дневной небосклон,
И ветер душистый навеет
Степному ракитнику сон,

В предгорье, где бродят отары,
Ко мне приходи! Я одна.
Уже задремали чинары,
Взошла над долиной луна.

В чарующем сумраке рядом
Поёт и поёт соловей.
Отец мой сегодня со стадом
Ушёл на Яйлу. Поскорей

Ко мне приходи! Я красива,
Смугла и свежа, и стройна.
Белы мои зубы на диво,
Вздымается грудь, как волна.

Не гаснет, пускай на мгновенье,
В глазах моих пламя. Я вся —
Желанье и страсть, и томленье!
Спеши! Уж рассвет занялся!

Я песню любви, песнь томленья весной
Тебе подарил, и в цветенье
Садов ароматных Алушты ночной
Твоё я увидел смущенье.

Стояла на море в тот час тишина,
Сияла полночная Вега,
Волшебный покров расстилала луна,
И волны устали от бега.

И ты услыхала, как песня моя
Из уст полилась без усилий
Под шелест ветвей, под журчанье ручья,
Под шёпот недремлющих лилий.

И вторил той песне проснувшийся Понт,
На скалы бросаясь лавиной,
И ветер в горах, и ночной горизонт,
И звонкий напев соловьиный.

Но взор отвела ты, и словно погас
Ток юной стремительной крови;
И песня моя, что едва началась,
Закончилась на полуслове.

Я снова тебе эту песню спою,
Краса моя – пусть не остудит
Молчанье унылое душу твою,
Пусть кровь твою песня разбудит!

Разбудит любовь, и опять соловьи
Ответят нам пеньем на пенье;
Зардеются щёки, и груди твои
Поднимутся в страстном волненье!

Гуляет казацкое войско – погром
Для города Дубно не внове;
Нагрянули тучей, прошли, словно гром,
Походные торбы набили добром —
Пьяны от вина и от крови.
«Эй, крали!» – зовут: «Подходите! Сейчас
В шелка разоденем заморские вас!»

С добычей богатой ещё со вчера
Телеги стоят на майдане.
Атлас там и бархат, а рядом гора
Субботних подсвечников из серебра,
И жемчуг и кольца, и ткани.
Там гогот весёлый царит над толпой,
Но где атаман, атаман молодой?..

Сегодня ему не добыча нужна,
Не брага, не пьяные речи,
Но брови, как бархат, но очи без дна,
Атласные груди, лица белизна,
И нежные девичьи плечи.
Хмельнее, чем сладкие вина,
Уста этой дочки раввина.

Она в своей комнате, страх затая,
Глядит на кафтан атамана:
«К тебе прикипел я, красотка моя,
С той самой поры, как холопом был я
В имении здешнего пана!
Я мчался сюда, не жалея коней,
Чтоб стала ты, краля, женою моей!

Не зря пощадил я твою красоту!
Назавтра, в той церкви над гаем [26] Небольшая роща, лесок. ,
Когда прикоснёшься к святому кресту,
Наброшу тебе я на косы фату,
И свадьбу с тобою сыграем!
Наденешь шелка, золотую парчу,
Сто шаферов будут! Мне всё по плечу!» —

«Казак! Твоя сабля меня не страшит!
Всегда, если буду с тобою,
Убитую мать мне напомнит твой вид,
Напомнит отца мне, который лежит
С пробитой насквозь головою.
Не жди, что в одеждах пройду золотых
По трупам растерзанных братьев моих!» —

«Ну что же, как знаешь!» – И парень встаёт,
Стремительно к девушке прянув:
«Подумай ещё! Мы уходим в поход
На Умань: туда польский гетман ведёт
Стреляющих метко уланов.
И если не встретится пуля со мной,
Клянусь тебе: станешь моею женой!» —

«Коль так, то смелее садись на коня,
И мчись, изготовившись к бою.
От пуль заклинание есть у меня,
Хочу, чтобы жизнь твою в битве храня,
Всегда оно было с тобою.
Смеёшься? Не веришь? Попробуй! Узнай!
Прицелься в меня и не бойся! Стреляй!»

И вытащил он пистолет свой, огнём
Готовый разить… Серебрится
Его рукоять, пуля верная в нём —
И встала дочь рабби в проёме дверном:
«К мезузе хочу прислониться!»
И выстрел, и грохот – должно быть, рука
Нечаянно дрогнула у казака…

Её на постель положил атаман,
И, глядя на мёртвое тело,
Подумал: «Что было здесь: чары, дурман?
Она говорила, что есть талисман,
Но, видно, лишь смерти хотела» —
И слёз не скрывая, шагнул за порог:
«Жидовка шальная! Прости её, Бог!»

В Эйн Дор царь Шаул без колчана и лука
Примчался со свитой. В проулках ни звука.

«Вон там, где мерцанье свечи промелькнуло,
Жилище её» – шепчет отрок Шаулу.

«Не ты ль чародейка? Веление рока
Узнать я хочу у Шмуэля-пророка!»

Мрак, адский огонь и котёл раскалённый,
И духов колдунья зовёт поимённо.