Алексей Болотников - Тесинская пастораль. №3

…Правление собралось к концу девятого часа. А и то не все пришли. Некоторые, видно, подвох почуяли и… «склали полномочия». Или решили отсидеться. Что-то недоброе замышлялось за их спиною. Не изведанное. Не мыслимое. Своей глубокой мысли не хватало, а за чужой сходить некуда: ни парткомов, ни профкомов… Раньше, бывало, в контору придёшь, по кабинетам прошвырнёшься, по коридорам покалякаешь и – туесок полон. Таких советов нахватаешься!.. Там пожалуются на перекупщиков («ливер, подлюки, бесплатно забирают!»), а там – по поводу соломы (не купить, не украсть), в других местах и того тошнее: надо, говорят, или Сталина поднимать, или этих сваливать… Наслушаешься – руки чешутся. И другие идеи, как грибы после дождичка, пустую голову заселяют.

Теперь все по норкам. Как суслики, прости господи!.. Какое тут собственное мнение выкажешь?.. И как выскажешь? Дай бог, за что-нибудь гнусное не проголосовать. Может, и впрямь отсидеться? Ведь придёшь, голосовать станешь – и воздержаться, как раньше было, не позволят; всю кровь выпьют, изнасилуют…

Но пришли – на кворум хватало. Обменивались вполголоса на отвлечённые темы. Ждали. «Сам» тоже ждал. Видно было по нервному тику задней ноги. Головы не поднимал и что-то всё записывал, как Ленин в шалаше. И так тихо порою становилось, что если шарик в ручке проскальзывал, то скрип по сердцам бензопилой елозил. А тем временем Полина Прореха всё новые бумаги подносила. Сам бумаги-то не брал, а только косился на их писанину, как конь на травленый овес. А вот и бухгалтер что-то травленое принёс, да такое, что Сам отшатнулся и в карман за таблеткой полез. Однако, там только телефон надыбал, да и схватился за него, как инфарктник за соломинку. Пошла звонить наша Пелагея…

Эх, и откуда только слухи берутся? Да какие же они причудливые! Иные такой фантазии требуют, какой в сельской глубинке отродясь не водилось. Почва народилась? Чернозём! Про снежного человека чудили, даже ловили не раз, в багажниках домой завозили. И где он? В итоге Ваньку Химика, русалкой околдованного, шерстисто-голого, с этим… срамом перпендикулярным. посредине белого дня на Тубе обнаружили… А то призрак коммунизма мерещился, скольких рядовых членов с ума свёл. И ведь явился в итоге!.. Ага, капитализмом проклятым! Диким, как кошка сиамская. Визжит, царапается, глаза фосфорицируют, как у жадного коммерсанта, который зараз разбогател, а за два… обанкротился. Может, вранье это всё? Слухи? Не слышали про золотой миллиард?.. Слухи, видать, не дошли… Там же ещё – про мировое правительство. Это – как раньше про коммуну трепали. «…Все будет общее, обобществлённое: хлеб, скот, труд и бабы…». До баб, правда, немного не дошло. Значит, не всё ещё потеряно?

Вчера возле кассы, в самой подходящей почве для самых невероятных слухов, пошел разговор (за что купил, за то продаю!) про Пушкина. Якобы, он Гоголю мертвые души предложил, а тот-то нанял Чичикова и запустил его на село. Нынче таких арендаторов рейдерами зовут. Но дело не в новом языке, а в старой сказке на новый лад. Народ теперь грамотный пошёл. В понятиях разбирается. И такой возле кассы бор разгорелся!.. Первые кричат: «Мы и есть мертвые души!»… Вторые возражают, нас, мол, не купишь, мы, мол, в этой гоголевской авантюре участвовать не желаем. Санников вообще резко выразился. Я, говорит, что?.. Пушкин, что ли?.. Никому своих «мертвых душ» не продаю! Ну, в общем, потом нашлись там и Плюшкины, и Держиморды…. Кто-то ещё… не помню. Нет, не помню, чтобы слухи когда-нибудь живым мясом обрастали. Чтобы неправда наглая скромной правдой оборотилась. Чтобы ведьма сельская, какая-нибудь русалочка тубинская, вдруг невестой да вдруг женой мягкопокладистой-то и явилась. Не-а. Не бывало того.

Уже знаменитая с некоторых пор тройка залётных рейдеров не заставила себя ещё более ждать. Заявилась, когда улеглась пыль утренних разнарядок. Как и всегда, в настроении, при параде и при делах. Продефилировав на второй этаж под скромно-провинциальными взглядами колхозных служащих, бесцеремонно ввалились в кабинет Самоварова. Вежливо-безразлично покивали головами в знак дежурного приветствия. И сели.

– Тэ-э-кс, – в напряженной тишине первым проговорил Савицкий, – раскинем карты. Я полагаю, у нас есть председатель, секретарь, кворум и все необходимые документы, – он косо посмотрел на Самоварова и его стол. – Не будем отвлекаться на формальности… регламент… регистрация… что там у вас ещё… перейдем к главному. Но прежде, Сан Тюфеич, попросите, чтобы нас не беспокоили в течение получаса. Думаю, этого нам хватит на всё про все? – и не дождавшись реакции на последний вопрос, договорил: Я попрошу своего юриста, как специалиста своего дела, знакомого с процедурными заморочками, изложить нашу идею. Надеюсь, господин Самоваров посвятил вас…

– Э-э-э, да собственно… в рабочем порядке… так сказать… по ходу. – несколько замялся Сам.

– Ну и добро. Приступим.

Члены колхозного Правления – лица выборные. На отчётно-выборном собрании колхозники избирают их с полновесными полномочиями: годовой баланс принимать, перспективу планировать, другие краеугольные решения рассматривать. Тут микитить надо. А ещё желательно – принципы обнаруживать. Вот собрание и выискивает наиболее самостоятельных кандидатов. Избирает – честь по чести. Наказы им даёт…

Нынешних давно избрали, так давно, что и легитимность их вся вышла. Законное, то есть, пребывание во членах… Но очень уж желательно их отчёт послушать! И баланс рассмотреть. В общем— убедиться в незыблемости слонов, на которых колхозная жизнь стоит, держится. Тут кое-какие сомнения есть. Не то слово – сомнения…

А уж то, что происходило в последние месяцы и дни, то, что свихнуло мозги и вымотало душу, и по сей день ни в какие новые ворота не лезет. Отчетно-выборное собрание не назначается, никто не отчитывается, ревизионная комиссия руками разводит… И жаловаться некуда! Вот-те и приехали! А главное-то безобразие: скупка-продажа паёв. Как это понимать надо? Кто разрешил? И к чему это приведёт?

Выборные лица натерпелись. Их каждый второй колхозник спрашивает и вопросы в острой форме преподносит. Спасибо, за грудки не хватают… Им, выборным, с этими вопросами только к Саму идти. Только Сам-то давно их не жалует. И все к телевизору отсылает. Как будто телевизор за всё в ответе.

– Итак, мы занимаемся оживлением экономики вашего хозяйства, – бойко, как на процессе, начал Юрист (не будем обременять читателя персонификацией личности), – а это невозможно без смены формы собственности. Надеюсь, вы это понимаете. На вопросы я отвечу… в свое время, – упредил порывы активных правленцев. – Артельная форма собственности, в коем ваше хозяйство пребывает де-юрэ, является архаичной, не отвечающей духу времени. Дискуссию по этому поводу считаю непродуктивной, – снова упредил отдельные реплики. – Новые формы собственности прописаны законами Российской федерации, и мы должны, просто обязаны в кратчайший срок… вместе с вами переоформиться. Этого требуют интересы дела.