Сборник - Между нами

Барабан машинки стиральной,
Как по чертовому колесу,
Прокатил горе-флешку, странно…
Лучше б я родилась в лесу!

Я намедни ее искала,
Был записан на ней весь мир,
Но машинка ее сломала.
– Здравствуй, друг мой несчастный, Лир!

Две скрипки, фортепьяно, альт и вновь виолончель,
Танцуй, Лючия дикая, танцуй, мой менестрель!
Рассказчик, шут и фокусник, схоласт-эквилибрист,
Танцуй, Лючия дикая, взлетай мой белый лист!

Спиричуэлы поют воробьи,
А небо снова, как белый мел.
Лишь светотени смычок меж рябин,
Услышав госпел ветров, онемел.

Трава права – этот воздух из нот,
В глиссандо строк окунулся мой блюз.
Лишь леди Франклин достигнув высот,
Я леди Хьюстон в себе полюблю.

Чего боятся господа…
Рабочих бунтов
Иль правды и голода?!

А лучше бы власти
Боялись и блюда
Из сахарного променада!

Увлек Вордсворт
В водоворот…
Декарт увлек
В акрополь Сартра.
Луис Мелендес в натюрморт
Влюбил, как воздух над Монмартром.
Но я его еще, увы,
Увы, еще не ощутила.

А мне в горсти бы флер травы
Хотя бы… и найдутся силы
Увлечь в темницы томный тлен
В ручьи Касталии [5] Касталия – источник, посвященный Аполлону и музам на Парнасе, пенившийся у подошвы Гиампейской скалы, водами которого пользовались пифийские пилигримы для очищения себя, прежде чем войти в Дельфийский храм. прекрасной
Граненых строк безбрежный плен,
Где Клод Лоррен и россыпь красок…

Шорох камелии,
Сад Йокогама.
Холод избы,
Фортепьянная мама.
Перечитать бы
Сейчас Мандельштама
И вознестись
Над сливовою мглой!

Перламутр опала
Сквозь свинцовые шпалы
Пропускает устало
Свет рассеянный.

Скоро, милая мама,
Я, как Васко да Гама,
Через Африку прямо —
И до севера!

Ни сребреников, ни карьер
Мне не нужно. Отныне и в вечность,
Стынет море под сенью галер!
А перо к ним плывет навстречу…

Хрупкую-хрупкую мысль, как спичка,
Хлесткая-хлесткая гасит вода,
Чиркнув… чирикает слабая птичка,
Тонут в невидимых волнах года.

Но как свежа она, печать сырой газеты,
Беру рукой ее, озябшей от дождя…
Душа чернил течет, моя дала обеты,
Быть может, станет водяной чуть погодя…

Я ли, ни я? Торжествует Мария!
Лес – отголоски мерцания нот,
Дух – лишь сосуд светотени зари, я
В кроткой тоске покидаю свой грот…

Расстаюсь ли я с тучами
Или с солнца лучом…
Только совестью мучима
И сумой за плечом.

Ланиты лунного света – не сон,
А дрожь души никому не показывай!
Нить Ариадны меня с тобой связывает,
Лаская строчек отсроченных звон.

Вот тебе, девочка, имя, и вот твой крест.
Вот и ключей от всего, что на свете, связка.
Кто-то не выдаст, а кто-то авось не съест,
Так что – иди… И запомни, она – не сказка.
Даром не стелет под ноги шелковый путь.
Заново вряд ли позволит прочесть молитвы.
Утром царица, а к ночи – придворный шут.
И без соломки то место, где карта бита.
Каждое слово – используют против. И
Выйдешь сухой, только если угадан ключик…
Камень на шею. Улыбку. Давай, плыви!
Дальше страшней, но она ко всему приучит…

Так что, родная, дамоклов всегда висит —
Помни об этом, а все остальное – блажь.
Вот тебе, девочка, имя и крест. Неси!
Ну, а ключи здесь, на выходе после сдашь!..

Я давно перестала считать ступеньки
И читать в обратную сторону вывески.
Стала прятать сединки свои. Коленки
Перестала мазать зеленкой. Не вырасти
В вышину. В ширину бы теперь не двинуть.
И пускай теперь тяжело мне для каждого
Без прелюдий заветное слово вынуть
И в доверии только листы бумажные,
Я упорно несу себя вкруг, по стрелочкам,
Становясь постепенно нервною, злой натурою.