Сергей Корчагин - Отблески и тени. Стихи

Приходил седой волшебник,
приносил с собой гитару.

В иронической улыбке
прятал мудрые глаза.

И вдруг как-то оказалось,
что совсем он не был старый

И не песни это были,
а простые чудеса.

А гитара чуть вздыхала,
расходилась понемногу,

Громыхала издалёка,
как весенняя гроза.

Зал, дышавший еле-еле,
вдруг взрывался от восторга.

И мгновенно пролетели
в этой сказке два часа.

Пальцы мастера ласкали
чёрный гриф его любимой.

И гитара чутким звоном
точно вторила словам.

Звуки всех околдовали,
стало вдруг необходимо

Просто сердцем прикоснуться
к этим самым чудесам.

Да, Волшебник был Поэтом,
настоящим, без сомненья.

Ни одним фальшивым звуком
не тревожил слух людской.

Это всё-таки от Бога —
и талант, и вдохновенье,

И душевная тревога, —
ведь на этом Свете белом

Он единственный Такой!

Как разорванные бусы
годы сыпятся сквозь пальцы,
Дни слезинками пятнают
под ногами пыльный пол.
Лишь вчера под бой курантов
с поздравлений начинался,
Не успели оглянуться —
год уже почти прошёл.
И несёт безумный танец
всё быстрее и быстрее,
И летишь – всё будет завтра,
и удача, и друзья.
Только в этой пляске жизни
все стремительно стареют.
И глядит из зазеркалья
кто-то близкий, но не я.
Он, наверное, мудрее,
только грустный почему-то.
Не такой, каким привык я
с детства думать о себе.
Он, как будто бы из завтра,
оглянулся на минуту.
И ведь знает, но не скажет
ни словечка о судьбе.

Выпью горькое лекарство
От хронической тоски.
Не поможет, лишь умножит
отражений огоньки,
Что дрожат хрустальным бликом
в сердце хлебного вина,
Что глаза слезой туманят,
хоть пригубишь, хоть до дна…
Нет разгула, нет веселья,
нет услады молодцу.
Только борозды сомненья
чертят лапой по лицу.
Только память в сердце жалит,
не прогнать, не утопить!
Шепчет подлая, а может…
Может быть… Не может быть…

Словно плачет домовой —
Воет в шахте лифтовой
Ветер…
Одиночеством храним,
горемычен, нелюдим
он на свете.
Горько плачет в темноте,
безутешно,
Над собой иль надо мной,
грешным.
То затихнет, то опять
стонет.
И души моей струну
лапкой тронет.
Она дрогнет в унисон,
и довольно…
Только что же сердцу
так больно?

Как клапан на душе – стихи,
Чтоб жизнью крышу не сносило,
Стихов живительная сила
Давленье сбросит. От трухи
Разбитых грёз избавит чувства.
Волшебным образом искусство
Снижает градус наших дум
И успокаивает ум!

Я привык уезжать,
я сроднился с вокзальной толпой.
Стал кишащий перрон
мне дороже проспектов широких.

И пускай я порою
смеюсь про себя над собой,
Только, видно, никак
мне уже не прожить без дороги…

Скупыми мазками на лицах людей
Усталость расскажет о трудностях дней,
Печаль – о беде и напастях,
Улыбка расскажет о счастье.

Ведь даже укрывшись за шторами век,
Ты душу не спрячешь свою, человек!
А вот равнодушья слепая печать
Про душу увядшую может сказать!

Не просто ночь, не просто снег —
тоска и стужа.
Бредёт усталый человек —
себе не нужен.
Его не ждёт никто давно —
о нём забыли,
Темным-темно его окно
в разводах пыли.
Он так промёрз, что даже спирт
его не греет,
Уже б дойти куда-нибудь…
но поскорее…

Я не буду ночью плакать,
мокрой рот зажав подушкой,
чтоб жену не беспокоить.

Глядя в тёмный потолок,
твой портрет и так я вижу —
я его на сердце выжег
так, как смог…

Я уже смирился с болью,
к ней почти привык…
«Как тебя мне не хватает…» —
это шёпот, а не крик…

Какое счастье встретить тех, чьи души
Звучат с твоей душою в унисон!

И с ними петь, вот этот звук послушай!
Он словно жизнь, плывёт со всех сторон.

Объединён одним сплочённым строем.
Мой шёпот влился в этот звонкий хор…

Я средь своих, я счастлив и спокоен,
Взлетаю ввысь, прими меня, простор!

Я не мальчишка – крепко бит и кручен,
Но если рядом верное плечо,

Я буду петь в мороз, жару и тучи…
Я с вами, сердце бьётся горячо!

Умирать, сынок, не страшно —
Страшно жизнь прожить пустяшно,
Свет души растратить по пути.
Нам ведь, в сущности, немного
В этот путь дано от Бога,
Только то, что можно донести.
Мамин смех, улыбка дочки,
День Присяги, ночь на «точке»…
Что сумеешь в душу уложить,
С чем беду преодолеешь
И убогих пожалеешь —
С тем и будешь жить.
Освещай свой путь улыбкой,
Даже если по ошибке
Ты чужим её подаришь и друзьям!
Будет трудно, Бог поможет —
Твои силы приумножит,
Но, конечно, не плошай и сам.
Не ворчи – шагай по жизни!
Надо – так служи Отчизне.
Но и дом родной не позабудь.
Не скупись и не завидуй,
Не копи в душе обиды,
И тогда не будет тяжким путь.
Умирать, сынок, не страшно —
Все туда уйдём однажды.
Так устроен этот белый свет.
Будь добрее, помни маму,
Честным будь, не будь упрямым —
Вот такой даю тебе завет.
Очень верю, ты сумеешь,
Нашу старость обогреешь
И продолжишь род!
Нам ещё «с горы спуститься…»,
Мы хотим тобой гордиться!
Ты ж ступай вперёд…

Так давно не писал,
а вот надо же, вновь повело,
потянуло к бумаге.
Что же, буду печали назло
вновь плести паутину из слов,
спотыкаясь на каждом шаге.
Возвращаться назад и опять
неподкупную рифму искать,
мысли втискивая в размер.
Снова буду ночами не спать,
горький дым сигарет глотать,
разгоняя химер.
Бесталанность свою кляня,
буду сталкивать глыбы слов,
в горле тяжкий сжимая крик.
Будет мучить опять меня,
возвращаясь всё вновь и вновь,
горькой радости светлый миг.
Так давно не писал
и, вот снова склоняясь к листу,
повседневность отрину прочь.
Буду сердце своё терзать
и надеяться, что красоту
мне стихами расскажет ночь.