Сергей Корчагин - Отблески и тени. Стихи

На остановке автобуса
женщина в синей курточке
вешает объявление:
«Продаётся коляска —
недорого,
почти новая.
Звоните после
шестнадцати».
Её малыш уже вырос
и важно шагает сам.
Она такая счастливая
и гордая преодолением
Первого рубежа.
Читаю, и сердце
ёкает —
так захотелось
Купить эту
повозку счастья…
Как жалко, что мне
пока
Она
ни к чему…

Пахнет мандаринами, новогодней елью.
У сугробов спины пенятся метелью,
Гулко сердце ёкает, бьётся в такт минутам,
Пузырьки шампанского зябнут почему-то.
Только праздник радостный, что из детства родом,
Почему-то тягостней с каждым Новым годом.

Дочка пишет стихи, рифмы в них
неуклюжи и ломки.
В них желанье любви, в них
дрожанье девичьей души.
Я боюсь напугать её словом
непрошено громким.
Ты пиши, дорогая,
коль хочется сердцу, пиши!
Пусть слезинки твои,
от девчачьих обид закипая,
Упадут на бумагу, я знаю —
так легче словам
Победить немоту,
это просто уловка такая.
Я ведь тоже порой
этим методом пользуюсь сам.

Гостьи Нового года, на балконах домов
Жмутся ёлочки робко к железным решёткам,
Ждут минуты, когда гордо вступят под кров
Наших тёплых квартир в пене снежного шёлка.
И игрушки, и дождь кисеёю златой
Чуть прикроют зелёную девственность ели.
И потянет вдруг в комнате детской мечтой,
И послышится смех новогодней метели.
И часы над притихшей землёй прозвонят,
И сойдутся бокалы под град поздравлений.
Ёлка в искрах огней спрячет грусть под наряд,
Грусть уже отшагавших своё поколений.
И смолистой слезой, незаметно для нас,
Жизнь, которую ради мгновенья
Мы сгубили, закончится в праздничный час
И уйдёт в темноту, не прося сожаленья.

Когда один и сердце колко сжимает стужа,
Когда друзья к тебе уже не лезут в душу,
Когда в окно скребётся ночь кошачьей лапой,
Ложится лунный блик дрожа дорожкой на пол.
Когда тебя никто не ждёт и не встречает,
Когда табачный горький дым пропах печалью,
Когда журчит магнитофон тихонько джазом,
Покрылся пылью жёлтый лист в хрустальной вазе,
Когда от памяти своей не отмахнуться,
Когда поймёшь, что во вчера уж не вернуться,
Когда устанешь так, что хоть с обрыва в омут…
Родятся честные слова и душу тронут.

Люди без Родины, как то вам дышится
В тучных, богатых заморских краях?
Песня какая за морем вам слышится
В ваших подспудных предутренних снах?
В жизни всё цену имеет отдельную,
Что-то судьба раскроит и сошьёт…
Но на каком языке колыбельную
Вечером мать вашим внукам споёт?
Жить можно всюду – ведь дело не в месте,
Даже на полюсе люди живут!
Дело ведь просто в ответе по чести,
Кем вы себя ощущаете тут?
Русскими, так ведь колбасники сытые,
Русских не любят, боятся их тут!
Да и не диво, ведь русскими битые
Неоднократно тут люди живут.
Просто земляне, безликое нечто,
Гумус, в котором живёт, и жуёт,
И разрастается до «до бесконечно»
Стадо, забывшее имя НАРОД!
Политкорректное, гееобразное,
Самовлюблённое до тошноты,
В язвах мигрантов, злое и грязное…
Это вместилище вашей мечты.
Скоро Европа прикроет униженно
Чёрным хиджабом женщин своих,
И муэдзин загорланит обиженно
Для правоверных – не станет других.
Нет, не завидна судьба ваша сытая,
Космополиты сегодняшних дней.
Родина есть, на войне не убитая,
Хоть вы успешно забыли о ней!
Родина есть, да, сурова, взыскательна,
Но справедлива – она же ведь мать…
Глупых простит, пожурив обязательно,
Только иуд не умеет прощать!

Часовщик-таракан крутит стрелок усы,
С тихим шорохом в прошлое сыплет часы.
В неустанном труде он и ночью, и днём —
Быстротечное время скрестилось на нём.
Он встречает, и он провожает года,
Он на вахте своей бесконечной всегда,
Он с изнанки глядит на изменчивый свет,
Для него тайны в прошлом и в будущем нет.
Все заботы людей для него суета,
Тик да так, его вера предельно проста:
Жизнь идёт до тех пор, пока дышат часы,
Пока маятник мерно качает весы
Между прошлым и будущим, капли минут
Неразрывною лентою жизни текут.
В этой сказке морали как будто бы нет,
Просто в лапках его и живёт белый свет!
Часовщик-часовой – страж основы всего.
Смотрит молча на нас он из сна моего.

Как странно вывернула жизнь
Вопросы вечные про Совесть.
Жирует дрянь, и, как ни кинь
Ты взгляд окрест, не беспокоясь
Чужими мыслями о ней,
Она плодит себе подобных.
И ей сопутствует успех!
Ей наплевать на неудобных,
Не рвущих с мясом всё из рук —
Своё, а вместе с ним чужое.
Она «кладёт» на всех вокруг,
Довольна и горда собою!
«Толстовцы», мы её растим,
Своим молчанием лелеем,
Непротивлением своим
Её мы делаем наглее…
Велик и мудр был Лев Толстой,
Но ошибался граф, поверьте,
От дряни способ есть простой —
Давить везде, всегда, до смерти!
Прощают честного врага,
Что побеждён на поле брани.
Но если честь вам дорога,
То не давайте спуску дряни!

В этом доме я вырос,
его окна мне были родными.
А теперь он глядит на меня,
и глаза его стали пустыми.
Нет за стёклами мамы,
и нет в них отцовского взгляда,
Всё тут стало чужим…
и сюда мне сегодня не надо.
Отвожу я глаза и скорей
вдоль него проезжаю,
Не вернуть ничего…
я от прошлого прочь убегаю.
Нахожу сто причин,
чтоб не ехать
В мой маленький город,
где когда-то был счастлив,
Любим и бессовестно молод.
ты прости меня, дом…
Ты прости, моя горькая память.
спрячу слёзы в слова,
И слова обернутся стихами.
ничего не вернуть,
Как бы я ни хотел возвратиться…
снится многое мне,
А вот детство и мама
не снится…

Нас окружают отблески и тени
Людей, событий, зла и красоты,
Забот, тревог, метаний и сомнений.
В безумии страстей и суеты
Нет сил остановиться на мгновенье,
Вглядеться пристально, дотронуться душой…
Как белки в колесе, живём в кружении.
И только смерть приносит нам покой.
А может, так и надо, равновесием
Мир утверждён на острие клинка —
Меж святостью и чёрным мракобесием.
Мы все бежим, и он живёт… пока…

Давай не будем ждать зари,
Со мной, Луна, поговори.
Ты столько видела в ночи,
Ну, будь подругой, не молчи.
Про тех мне тихо расскажи,
Кто до восхода не дожил,
И кто родился в эту ночь,
И тех, кто понял, что помочь
Никто не сможет крест нести.
В глухую полночь на пути
Кто не дошёл чуть-чуть, почти.
Кто пал в проигранном бою,
За непутевую свою,
Всё растранжирившую Русь.
Его судить я не берусь.
Он честно жизнь свою отдал,
Но, вряд ли, мучеником стал…
Давай не будем ждать зарю,
Я сам с собой поговорю,
И расскажу седой Луне
О том, что варится во мне…