Array Антология - Венеция в русской поэзии. Опыт антологии. 1888–1972

На черной воде окровавленный кокон —
Kpacнеет, как сгусток крови, полоса, —
И светят гондоле из огненных окон
Таверны раскрытой ночные глаза.

Синьорита подзывает гондольера
И тихонько говорит ему во тьму:
– Гондольер,
Я полюбила кавалера.
Отвези меня немедленно к нему.

И ответил гондольер:
– Чего же проще!
Вот гондола,
Вот гитара,
Вот луна! —
Задремали апельсиновые рощи.
Над Венецией простерлась тишина.

Синьорита отодвинула портьеру.
Показалось ей, что близится гроза.
И случайно заглянула гондольеру
В молодые и влюбленные глаза.

Страсть и ревность бушевали в них открыто.
Так не любит даже страстный кавалер.
И сказала гондольеру синьорита:
– Я люблю тебя, прекрасный гондольер.

И ответил гондольер:
– Чего же проще!
Вот гондола,
Вот гитара,
Вот луна! —
Задремали апельсиновые рощи.
Над Венецией простерлась тишина.

Все спит в лазури голубой…
Венеция, ты вся передо мной:
Вот дожей древних дивный дом,
За ним собор Святого Марка
И башни в небе голубом,
И мрамор, блещущий так ярко!
Гондолы мрачные скользят
И плеском тихим говорят:
О славе дней минувших,
О жизни замерших дворцов,
Теперь в тиши уснувших!
Все тихо… лишь напев гребцов
Молчанье нарушает,
Да звон от башенных часов
Далеко где-то замирает…

Над Венецией тихо всплывает луна,
Серебря неподвижные воды, —
Не плещет по мраморам больше волна
И замерли грустные своды!
Над Марком святым в вышине голубой,
Вдохновенный Апостол сияет;
Облитый поднявшейся в небе луной,
Он храм красотою венчает!
Нельзя оторваться от этих картин,
Мозаик чарующих очи;
Часами готов я стоять здесь один
В этой сказочно блещущей ночи!

Под тихий плеск каналов
В величии немом
Венеция заснула,
Спит непробудным сном.
Дворцы глядят угрюмо,
Средь мрачной тишины,
О временах минувших
Порой им снятся сны.
Победы слышны клики
И лязг цепей и стон,
И пенье стройных лютней
И кубков полных звон.
В застенке пыток муки
И черный Трибунал,
Цветы, гондолы, маски,
Веселый Карнавал,
На старом Буцентавре,
В кругу своих вельмож,
Кольцо бросает в море,
С ним обручаясь, Дож.
На лестнице Гигантов
Раздался вопль и плач,
Стоит над черной плахой
С секирою палач,
На белые ступени
Кровь хлынула волной,
И голову седую
Подъемлет он рукой:
«Смотрите! вот изменник
Фальеро!» Кличет он.
«Венецию он предал
И был за то казнен!»
Вот колокола звуки
С Сан-Марко потекли,
То Мавров показались
На море корабли.
Республика к защите
Набатом всех зовет;
Галера за галерой
Под знаком Льва плывет.
Кругом краснеют волны,
Потоком льется кровь,
Враги то отступают,
То подплывают вновь.
«Венеция! Сан-Марко!»
Несется славный клич,
Неверным над Царицей
Победы не достичь!
Сильна ее держава
Владычицы морей,
Ни Генуа , ни Турки
Не могут спорить с ней.
Бег времени стремится
Вперед, движенья полн
Венеция уснула
Под шум зеленых волн.
Молчат дворцы немые,
Нет в гавани галер,
И будит тишь каналов
Лишь песней гондольер.
Да гордо возвышаясь,
Сан-Марко все стоит,
И в море зорким оком
По-прежнему глядит.

1.

Город чудный, город странный
Спит до утренней зари,
Тут и там во мгле туманной
Чуть мерцают фонари.
Всюду говор смолк веселый,
Тишь сменила шум дневной,
Дремлют чудные гондолы,
Словно птицы над волной.
И стоят, как привиденья,
Дней минувших мертвецы,
Чуть белея в отдаленье,
Над каналами дворцы.
Я гляжу на них, и, мнится,
Оживает тишина,
Будто прошлое мне снится,
Ночь виденьями полна.
Слышен тихий скрип балкона,
Шелест… шепот над водой —
Это с Мавром Дездемона
Снова шепчет в час ночной.
Вот, как луч мелькая лунный,
Тень неясная встает,
И аккорд доносит струнный
Ветра легкого полет.
Крик ревнивый, всплеск канала,
Всколыхнулася волна,
И, замолкнув, застонала
Прозвеневшая струна.
И опять передо мною,
И безлюдна и мертва,
Спит, окутанная мглою,
Адриатики вдова.

2.

От былых побед усталый,
Словно присмирев,
Смотрит в мутные каналы
Окрыленный лев.
Он своей блестящей славы
Время пережил,
Не вернуть былой забавы
И угасших сил.
Уж ему набегом боле
Не грозит сосед,
Нет врагов на бранном поле,
Но и нет побед.
И застыл он бесполезный,
Тихой грусти полн,
Опустив свой взгляд железный
В глубь зеленых волн.

Пылают лестницы и мраморы нагреты,
Но в церковь и дворец иди, где Тинторетты
С багровым золотом мешают желтый лак
И сизым ладаном напитан полумрак.
Там в нише расцвела хрустальная долина
И с книгой, на скале, Мария Магдалина.
Лучи Спасителя и стол стеклянных блюд.
Несут белеющее тело, ждет верблюд:
Разрушила гроза последнюю преграду,
Язычники бегут от бури в колоннаду
И блеск магический небесного огня
Зияет в воздухе насыщенного дня.

Чем меня Венеция встречала?
Плеском волн
И взмахами весла.
На волнах как на руках качала,
И по узким улочкам вела,
И по переулочкам, как щели…
Чем еще? —
Улыбками друзей,
Что сказать по-русски не умели
Те слова, что мне всего нужней.

А еще она меня встречала
Праздничной, как сказка, пестротой,
Алый парус в море высылала,
Возводила купол золотой,
Раскрывала книгу доброй славы,
Где что ни страница —
Чудеса.
Лев шагал навстречу златоглавый,
Разбудив столетий голоса.

Всю тебя
С твоею далью дальней,
Поселю я в памяти своей:
Все огни гондол твоих печальных,
Все рукопожатия друзей,
Все созвучья линий,
Тени,
Света,
Красок, что не встретятся нигде —
Всё, что ты явила на рассвете,
Как в волшебном зеркале,
В воде.

Воды канала светло-зеленые
В сладкой истоме и лени
Нежно целуют, словно влюбленные,
Старых палаццо ступени.

Солнце… Гондолы скользят, как видения.
Струйки беззвучные блещут.
Темных, старинных дворцов отражения
В зеркале светлом трепещут…