Сергей Степанов-Прошельцев - Я весенний посол. Седьмой сборник стихов поэта

и что случится, — принимать

как неизбежность расставанья.

* * *

Мне только бы примоститься, я сон тот не отпугну,

где ночи большая птица проглатывает луну,

где всё ещё очень зыбко, где время наоборот,

где осени горькой скрипка о чем-то своём поёт.

Назло этой хищной ночи мотив тот душе открыт

на самой высокой ноте – пронзительной, словно крик.

Он вовсе и не в секрете, не свёрнут ещё ужом…

Наверное, это ветер, как эхо в доме чужом.

Но больше сомнений нету, что грусть не приходит зря,

когда разнеслась по свету

неласковость октября.

* * *

В дни, когда дождит и тошно

и когда томит усталость,

и когда о бабьем лете

и не надо бы мечтать,

как бы вновь поверить в то, что

чудо всё-таки случалось,

и теперь из мглы столетий

достучится к нам опять?

Всё меняется в природе.

Всё на свете обратимо.

Зацветают снова вишни,

а потом блажит пурга,

что-то навсегда уходит,

что-то вечной пантомимой

застывает неподвижно,

как на полюсе снега.

К заморочкам всяким этим

мы давно уже привыкли,

нам теперь ужасно часто

их даруют небеса.

Но назло всему на свете

этот выдох, этот выкрик

и наполненные счастьем

васильковые глаза.

Это в памяти занозой,

но в груди моей согрето,

это вовсе не напрасно,

и никто не опроверг

то, что всем назло прогнозам

надо верить в бабье лето,

и что будет снова ясно

после дождичка в четверг.

* * *

В клёново-берёзовой каше

из листьев я вязну опять,

и ветер в чахоточном кашле

мне силится что-то сказать.

Но я его слов не расслышу —

в них просто осенняя гнусь,

и я потоскую не слишком,

и я никуда не вернусь.

Зачем? Пусть швыряет болезни,

судьба мне вдогонку, в докид,

ещё моя молодость лезет,

как после дождя, сорняки.

Бездушные, словно чинуши,

вороны дивятся тому,

что я совершенно не нужен,

не нужен уже никому.

Но я не поддамся хворобе,

хотя и неправдой раним.

Я много чего проворонил,

но что-то ещё сохранил.

Зачем мне чужие заботы

спасать от воды и огня?

Но это незримое что-то

поднимет из лёжки меня.

И втянет в поток центробежный,

где слякоть и ветер ночной,

где осень, увы, неизбежна,

как мир, не придуманный мной

И больно вновь от боли той…

* * *

Это был сплошной дурдом: я проглатывал обман,

как глотает снег с дождём ненасытный океан.

Что-то брезжило на дне рюмки: рак или цирроз,

но хотелось верить мне то, что это – невсерьёз.

И молил я об одном: сколько я ни проживу,

чтобы это было сном,

позабытым наяву.

* * *

Ты снова стала холодна

и смотришь зябкими глазами,

и говоришь мне, что стена

непониманья между нами.

Быть может, ты и не права,

но я с тобой совсем не спорю:

твои холодные слова —

как волны Баренцева моря.

В них нет намёка на весну,

и мнё все чудится, что снова

я в них топориком тону

и нет жилета надувного…

* * *

Ни на что не сетуя, ни каясь,

позабыв дела и суету,

ты идешь, о камни спотыкаясь,

ты идешь и плачешь в темноту.

Свет луны — холодный отблеск стали,

мертвый камень равнодушно-стыл.

Может, что-то листья нашептали —

то, что я тебе не говорил?

* * *

Сонный парк. Белёсая трава.

Тишины прощальные слова.

Нам уже ничем нельзя помочь.

Вот и всё. И ты уходишь в ночь

– Воротись!

Но ветер гасит крик.

Он доносит лишь качелей скрип,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.