Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные стихотворения. Том II

Я вот все думаю, а если
Я сколотил бы миллиард,
Была бы ты со мною в кресле
И что бы делал твой бастард?
А если б я владел трубою,
В которой двигался бы газ,
Была бы ты моей судьбою,
Меня сражая взором глаз?
Владел бы я месторожденьем
Алмазов, золота, угля,
Моим ты стала б наслажденьем
В смиренной роли кокиля?
Наверно, да. Ведь все красотки
Бывают падки на рубли,
На бриллианты и на шмотки,
Как на просторы – корабли.
И вот я думаю, что если б
Ты мне за деньги отдалась,
Я отказался бы – хоть тресни! —
Иметь с тобой любую связь.

Сегодня надо мной нависла туча.
Я сразу понял, это от тебя.
Она была так искренне плакуча,
Что пролила на землю всю себя.
Я по слезам, разлившимся широко,
Ступал и думал: «Милая моя,
Ну, почему ты от меня далеко
И почему с тобой не рядом я?».
Не выплакать мучения разлуки,
И водоемы слез не осушить.
Лишь радуг неизменных виадуки
Нам помогают боли приглушить.
Ни ты, ни я ни в чем не виноваты,
Но выходя на казни площадей,
Бессильны мы, предвидя газаваты,
Преодолеть условности людей.
Вот почему я облаком печальным
К твоим пенатам прилетел, скорбя,
И, превратившись в тучу, величально
На грусть твою пролил всего себя.

А мы живем в такие времена,
Которым нет названия в природе:
То лошади теряют стремена,
То ездоки неправильной породы.

И наша перевернута страна,
В ней места нет ни правде, ни свободе;
Владеют ей чужие племена,
Посеяв рабство в коренном народе.

Здесь атмосфера так искажена,
Что каждый куст одет не по погоде,
Что даже ты ничья теперь жена,
А я уже по рифмам на исходе.

Вся наша жизнь не стоит ни гроша,
Когда любви не ведает душа.

Бедная, бедная, бедная Гуля,
Нищая, нищая, нищая ты.
Я бы всадил в свои органы пули,
Если б остался совсем без мечты.
Как ты живешь в этой роскоши спертой,
В этом упадке зеленых купюр?
Разве приятно быть крепко припертой
К выступам острым чужих авантюр?
Что же ты делаешь в этом разврате,
В этой, пройдохами полной, стране?
И почему мне в твоём аспирате
Слышится визг, посвященный казне?
Как ты дошла до такой атрофии
Нравственных чувств и духовных начал?
Так и меня приведешь к аграфии!
Разве ты хочешь, чтоб я одичал?
Просятся рифмы все высказать сразу,
Рвутся на волю из хватки вожжей,
Чтобы вложился я в хлесткую фразу
И посадил твою спесь на ежей.
Но не хочу я затрагивать тему
Непроизвольных для сердца обид.
Если сломать мировую систему,
Будешь и сам непременно убит.
Выйди из темени, как из загула,
Сердце открой для лучей доброты —
Только тогда, моя бедная Гуля,
Станешь богатой духовностью ты.

Я перестал тебя боготворить.
Не знаю что, но что-то вдруг погасло,
О чем уже не стоит говорить
Ни полушепотом, ни громогласно.
Подобное случается, зане
Неведомо, откуда все берется:
Ты музыку играешь на струне —
И вдруг она, не выплакавшись, рвется.
Вот так и я, не ведая причин,
Однажды ощутил на сердце холод,
Как будто к сонму чуждых величин
Я оказался демоном приколот.
Нам только кажется, что мы вершим
Свою судьбу и выбираем кредо,
А в сущности, всего лишь мельтешим
В метаморфозах собственного бреда.
И то, что нам казалось божеством,
Негаданно становится обычным,
А то, что было просто существом,
Становится вдруг образом мистичным.
Вот так и я, наверно, перестал
Твоим глазам, как прежде, поклоняться.
Стоит, пустуя, в сердце пьедестал,
Который стал от грусти накреняться.

Иду ли я по улицам пустынным,
Зайду ли в парк, усеянный листвой,
Я говорю с тобой, моя святыня,
Моя Лейли, я брежу лишь тобой.
Мне кажется, что каждый переулок
И каждый звук, исторгнутый из крон,
Напоминают мне шаги прогулок,
Не совершенных нами испокон.
И солнце вездесущими лучами,
И светом романтическим луна
Рисуют лик с восточными глазами,
И ветер говорит: смотри, Она!
По воздуху плывет твой образ тонкий —
И мнится мне, что я сошел с ума,
Что голос твой мне давит в перепонки,
Что душу мне беснует кутерьма
Печали, слез, несбыточных мечтаний
Отвергнутой, униженной любви,
Бессмысленных, тревожных ожиданий
И страсти жгучей с клятвой на крови.
И каждый раз я, возвращаясь в сумрак,
Своей лачуги, пробую найти
Потерянный спасительный подсумок,
Чтоб навсегда от этих мук уйти.
Но он куда-то крепко затерялся —
И я живу и продолжаю петь,
Что мы с тобой два разных в море галса,
Что мой удел – мне данное терпеть.

Объект моей любви, объект моих страданий,
О Гульсара, скажи, как мне в разлуке жить,
Как пересилить боль бесплодных ожиданий,
Как перестать в ночи над страстью ворожить?!
Проходит день за днем, уходит год за годом,
Сменяются века, а я все жду и жду,
Когда в моей судьбе под мрачным небосводом
Твоя рука зажжет заветную звезду.
О, сколько лет еще мне ждать явленья чуда
И сколько волхвовать на сумраках и снах?
Я жду уже нигде прихода ниоткуда,
Чего не будет на моих похоронах.
Так больно сознавать исход своей печали
И огненных геенн предчувствовать тоску.
Я прокляну тот день, когда меня зачали
За то, что жизнь прожил, подобно вахлаку.
Я не ищу любви каких-то оправданий,
И у меня в душе к тебе претензий нет.
Но я хочу узнать, объект моих страданий,
О Гульсара, зачем ты родилась на свет?

Сегодня мне сказали журавли,
Что есть на свете женщина Лейли,
Которой почему-то интересны,
Увы, не мной написанные песни.
Вчера мне намекали крохали,
Что женщину по имени Лейли
К себе влекут известные особы,
А я, увы, не из элитной пробы.
Боюсь, мне завтра скажут аргали,
Что я не нужен женщине Лейли,
Что у нее один по жизни принцип —
Избранник должен быть по крови принцем.
Но я надеюсь, братья-мотыли,
Вы убедите женщину Лейли
Не закрывать свои глаза и уши
Пред тем, кто ей готов отдать и душу.
Умолкнут все, как в реках голавли,
Когда обнимет женщина Лейли
Меня во время половодья света,
Признав во мне и мужа, и поэта.

Любимая, я знаю, ты ушла
Навеки вечные в свои туманы,
Туда, где пляшут добрые шаманы,
Где ты когда-то счастлива была.
Да, этот мир не для таких, как ты:
Здесь нет поэзии и чувств высоких,
Не замечают люди здесь осоки,
Не понимают алчности тщеты;
Не для тебя жестокая игра
Цивилизованности червоточин;
Здесь индивидуум сосредоточен
Не оказаться жертвой топора.
Ты поступила правильно, уйдя
В места, где первобытен дух свободы,
Где обитают только антиподы
Тех, кто не слышит музыку дождя.
Но ты оставила меня наедине
С моей тоской, любовью и врагами,
С твоим наследством кукол-оригами
И отпечатков пальцев на окне.
Я оказался чужд твоей душе,
Но для меня была ты не чужая,
Когда, мне сердце лаской ублажая,
Творила чудо в райском шалаше.
Увы, но этот мир не так хорош
Для тех, кто создан только для природы.
Пусть без меня, но ты свои восходы,
Я знаю, непременно обретешь.