Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные стихотворения. Том II

Если я сдохну, ты будешь страдать,
Будешь терзаться и будешь рыдать,
Пуле позволишь войти в твое сердце,
Будешь в костре, как безумная, греться,
Прыгнешь с балкона на хищный бетон;
Бритва услышит последний твой стон;
Произведешь над собой харакири;
Стянешь со шкафа на голову гири;
В петлю полезешь, испортив свой вид;
Тело твое обожжет цианид;
Ток электрический ванну наполнит;
Поезд в ночи твою волю исполнит;
Острый инсульт, паралич и инфаркт
В недрах твоих перепишут контракт;
В запертой кухне надышишься газом;
Взрывом закончишь страдания разом;
Бросишься в бездну с высокой скалы;
Карму откроешь для входа стрелы.
Так или нет, я не знаю, Настюша,
Ты обессмертишь влюбленную душу.
Может, ты вовсе не будешь страдать.
Просто приятно порой помечтать.

Но я тебя, синьора, не лобзал:
Не довелось, увы, не приключилось.
От скуки ты проектами лечилась
И получала всюду полный зал.

Вокруг тебя всегда кишит народ:
Художники, дизайнеры, клевреты,
Ворьё, жульё да власть имущий сброд…
Лишь я один вдали пишу сонеты.

Наверно, это к лучшему: ведь ты
Порой бываешь к ближнему жестока.
Вот, например, один «кидал понты» —
И оказался в сумерках острога;

Или второй, болтавший невпопад,
Ушел туда, откуда не вернешься;
А третьему все кажется, что ад
Милей, когда ты в месть свою упрешься.

Их было много, кто сейчас в бегах,
Кто верил нежности твоей и страсти,
Но их теперь обуревает страх,
Им всюду мнятся жуткие напасти.

Твоя любовь и твой разящий гнев —
Две ипостаси женщины во власти.
У песни есть пленительный напев,
Но есть и слог всё портящих причастий.

Но, несмотря на смертоносный лик
Твоей коварной и наивной сути,
Я провести хочу с тобою миг,
Познав все тонкости любовной жути.

Таких, как ты, немало было дам.
Одну из них воспел мой брат Маёшка*:
Она избранника ввергала в срам,
А поутру он вылетал в окошко.

Тамара та царицею была.
Ее покои находились в башне.
Любовников губила не со зла:
Прослыть беспутной ей казалось страшно.

Весы судьбы: на правой чаше – честь,
На левой – вожделение и похоть.
Уравновесить их легко, но несть
Числа желающим в греху поохать.

И я из тех людей, кто от любви
Не бегал в синагоги и мечети.
Девиз мой прост: «Без комплексов живи
И попадай в расставленные сети».

Амур хитёр и ловок, и умен,
Он все равно пронзит своей стрелою.
Не лучше ль нам под колокольный звон
Самим прильнуть сердцами к аналою?

И если ты Людмилой станешь вдруг,
Я соглашусь на фабулу романа,
Где из твоих певуче-нежных рук
Мне жесткий жребий выпадет Руслана.

И этот день закончится печалью,
И повторится вновь тоска вчерашняя.
И жизнь пройдет, бездарная и зряшная,
И не вернется к прежнему началу.

Неужто мы так быстро отлюбили?
Ужели отлюбились разрушительно?
Ведь жили мы открыто и решительно,
Но что-то в душах походя убили.

С утра сидим в молчании тяжелом,
Как будто мы чужие в этой комнате,
Как будто нас насильно держат в омуте
Разуверения союзом квёлым.

Ты не глядишь в глаза, и я стараюсь
С тобою взглядом как-нибудь не встретиться.
И в голове не мысль, а спазма вертится
О том, что я с твоей судьбы стираюсь.

Мы понимаем, вечная разлука
Уже висит над нами в спертом воздухе,
Что у нее не будет даже роздыха
И что любовь нам больше не порука.

И смысла нет пытаться разговором
Возобновить холодное общение.
Мы выяснять не будем отношения,
Усугубляя прерванное спором.

В безмолвие закутается вечер,
И ночь тебя овеет сном безрадостным.
Я сяду над тобой, и вздох мой тягостный
Напомнит мне о нашей первой встрече.

Как хорошо, как нежно начиналась
Для нас двоих заветная иллюзия!
И даже всем привычная аллюзия
Слепой любви нам глупостью казалась.

Любовь незряча или мы слепые?
А может, мы ее лишаем зрения?
Бессмысленны теперь любые прения
И сожаления пусты любые.

В тревожном сне ты не увидишь лета,
И не появится равнина снежная.
Но все равно, моя бедняжка нежная,
Я посижу с тобою до рассвета.

А если я уйду, не попрощавшись,
Ты не сочти меня за англичанина.
Но только будь немного опечалена,
Когда умру, тобой не надышавшись.

Я ждал тебя у поворота
На магистраль моей любви,
Но предпочла ты идиота
Впустить в хранилища свои.
Пусть будет так. Свои капризы
Сама люби и ублажай.
Но мне подобные сюрпризы
Приносят лишь неурожай.
Который год уже природа
Твоих незыблемых страстей
Тревожит карму небосвода
Стопой непрошеных гостей.
Я долго ждал, терпел безмолвно
Шальные выходки твои.
А ты безумствовала, словно
Стремилась сжечь мосты любви.
И вот они горят повсюду —
Со всех сторон огонь, огонь…
Теперь довольна? Чти иуду,
Лижи паленую ладонь.
Перебесись и в кровь разбейся,
Перекусай прохожих всех,
Бальзамом на душу пролейся,
Сама себе прости свой грех,
Но обходи меня за вёрсты,
Не умоляй и не проси
Вернуть ославленные звезды
И увезти тебя в такси.
Отныне мы с тобой чужие,
Иди, гуляй и обнажись.
Мы перед смертью как живые,
Хотя давно убили жизнь.
А я найду себе другую
И расскажу ей се ля ви,
И с ней ступлю на всеблагую
На магистраль моей любви.

Я разучился говорить
На языке твоих страданий,
На языке пустых мечтаний
И самого себя дурить.
Я разучился покупать
Цветы по случаю победы,
Когда отравленные беды
Тебя пытались исчерпать.
Я разучился песни петь
И рифмовать протуберанцы,
И танцевать интимно танцы,
В которых мог и преуспеть.
Я разучился хвастануть
Каким-нибудь своим успехом
Или кого-нибудь огрехом
Случайным вслух подковырнуть.
Я разучился чушь пороть
И удивляться звездам в небе.
Я обхожусь водой и хлебом,
Как будто род мой – племя водь.
Я разучился сочинять
Поэмы, хокку и романы.
Я не могу уже из ванны
Себя за волосы поднять.
Я разучился не будить
В душе твоей воспоминанья
О дне последнего закланья,
Когда ты тужилась родить.
Я разучился – Боже мой! —
Всему, что было смыслом жизни.
Теперь я ползаю, как слизни,
И наслаждаюсь только тьмой.
Я в темноте судьбы влачусь,
Но поклянусь Узбекистану —
Любить тебя не перестану,
Пока дышать не разучусь.