Георгий Печорин - Ну, ты даёшь!

Писать стихи с утра неловко:
Спит муза, равен сердца стук…
А для борща нужна морковка,
И значит – топаю на «шук»!
Пришёл, понюхал, подытожил,
От цен у стен упор ища.
Сначала умер, позже ожил,
И мысль салютом: «нет борща!»
Прощай, обед с похлёбкой вкусной,
Привет, мой вечный бутерброд!
Ну кто сказал, что это грустно?
Поверьте, всё наоборот!
Не по зубам моим орешки,
Не по губам с изюмом кекс,
Гастрит не празднует пельмешки,
А возраст не приемлет секс…
От сладостей, увы, изжога,
От пива – красное лицо,
От молока одна дорога:
Туда-сюда – и на крыльцо…
Да, многое уже обуза,
Быть может, плата за грехи…
Зато, – ура! – проснулась муза,
И я для вас пишу стихи!

Я трижды каюсь, трижды грешен,
Втройне, наверное, не прав,
Но я бы всех курящих женщин
Отправил в печь, на переплав!
Когда я вижу сигаретку
В твоих изнеженных руках,
Готов схватить я табуретку
И табуреткой этой – «трах!»
Потом с размину и с размаху,
Пока ты куришь по частям,
Сказать: «Башку б твою на плаху
И отрубить её к чертям!»
Помыслить если: с головою
Ты всё равно без головы!
Я от твоей махорки вою,
А ты живее всех живых!
Вот почему я злее, злее!
Да это ж конь во мне дрожит!
Тебе лежать бы в мавзолее,
Но там один уже лежит…
Держа в зубах сигарку криво,
Пыхтишь, как первый паровоз.
Губами дергая лениво,
Меня толкаешь на невроз!
А как дымишь! Глаза в зените…
И кольца – кольца, как орех…
И тут скажу я: «Извините.
Ты так и просишься на грех!»
Мне ни на грамм тебя не жалко —
Хотя б в котле тебя сварить!
…Вот чёрт! А где же зажигалка,
Чтоб дать любимой прикурить?..

Где же ты, где же ты, точка отсчёта?
Без злобы, без зависти или корысти,
Когда я по жизни обидел кого-то —
Сорвал будто, походя, с дерева листик?
Потом наступил на него ненароком.
Прошёл и забыл… Но обида осталась.
За это за всё я виновен пред богом,
А перед людьми – разве самую малость…

Так дай мне бог, чтоб я собой остался!
И не других – себя во всём виня,
Чтоб жил как жил, и мысли не боялся,
Что кто-то может выстрелить в меня!

Закончен срок, и каждый день – в рассрочку,
И каждый час живителен и благ…
И как не хочется на жизни ставить точку,
И как не хочется последний делать шаг…

И это делаю не так, и то – не то…
Согласен. Без ошибок кто?
Кто проповедник, знающий, как жить?
Бог?
Может быть… Но надо ль ворошить,
Жизнь, словно стог,
Иголку в нём ища?
Не лучше ль, зная, думая, прощать?
Прощать…

Мы все заложники у смерти.
И в только ей известный час,
По только ей известной смете
Она выхватывает нас…

Всё в этом мире преходяще
Бегущей жизненной строкой…
В финале призрачное счастье,
Негромкий тост «за упокой…»

Как был ты прав, когда ты обещал
Свою любовь единственной до гроба…
Неважно, кто из вас сказал: «Прощай!»
Сказал – и значит: так решили оба!

Перед самим собою не соврёшь,
Когда всю жизнь бредёшь по бездорожью.
«Счастливый», – скажешь. Это будет ложь!
«Несчастный», – скажешь. Тоже будет ложью!

Стихи мои стоят особняком
В строю других, играющих словами.
Я не хочу обидеть вас, Бог с вами!
Но я понятней в облике таком…

Всё суета сует, и смысла в жизни нет?
Стремимся, бьемся многого добиться,
Чего-то совершить, и в чём-то отличиться,
Улечься в ящик и сказать: «Привет!»
Ну, как мне после этого не злиться?
Быть может, лучше вовсе не родиться?
В конце концов, ну нет тебя – и нет.

Работа, дом, яичница, жена.
Газета, телевизор, школа, дети.
И смех, и слёзы, и моя вина.
И вечный поиск. Даже строки эти!

Люди. Хорошие. Люди стараются.
Лезут из кожи – за чистые скатерти.
Но утверждаясь, постыднейше лаются,
В поисках тёплого места на паперти.

«Понаехали тут!» – часто слышится вслед.
«Понаехали тут», – значит, родины нет!
Значит, вовсе не те
Оказались мы здесь.
Значит, жить в нищете,
забывая про честь.
Здесь лишь место тупик.
Скорбный, жалкий приют.
Здесь презрительный крик:
«Понаехали тут!»

Тень от стакана на стене
Мне всякий раз напоминает,
Что истина живет в вине
И призывающе моргает.

Тень от бутылки на столе
Знак подаёт: ещё осталось…
Чтоб сердце плавало в тепле,
Я должен выпить эту малость.

Обязан высосать до дна,
Чтоб даже капля не болталась.
Чтоб через два-четыре дня
Не обрыдала душу жалость…

Тень кружки пива, словно хрен,
Мне, обжигая, сушит горло…
Как жизнь скучна без перемен.
Неужто пиво пить зазорно?

А тень от воблы, что в руке,
Напоминает веник шустрый,
Когда-то плавала в реке
Солёною закуской вкусной.

Случилось, врезался я в пень.
Стал в кое-чём искать занозу.
И что вы думаете? Тень
Тотчас же поменяла позу.

Тень – я, лежащий на скамье,
Промок в дожде, подобном лейке,
Лишь подтвержденье – пить в семье
Комфортнее, чем на скамейке.

Тень самовара с сапогом
На белой скатерти чернеет,
Обозначает: за углом
Попив чайку, поэт трезвеет.

Тень томной дамы при луне
Дрожит, заламывая ручки.
Она от страсти вся в огне.
Она в огне, а я в отключке…

Тень моей славы никогда
Среди людей не станет спорной.
Я не исчезну без следа,
Стихам все возрасты покорны!

Как жаль, что памятника нет.
Тень от него была бы к месту,
А воплощенный в нём поэт
Был равен ростом Эвересту.

Вот тень была б! Всем теням тень.
Она б затмила всё на свете.
И каждый час, и каждый день,
Стихи б слагались о поэте.

Всю жизнь мою перетрясут,
Махнут в тени рукой устало
И тень стакана понесут,
Скорбя, к подножью пьедестала!