Георгий Печорин - Ну, ты даёшь!

На курьих ножках
Эйфелева башня.
Голубая дева
С ягнёнком
Над ней.
Сегодняшний день
Запечатан вчерашним,
В полёте бабочка —
Не бывает синей!
На картине Франция!
Новая родина…
Что Шагалу дала
И уют, и приют…
Ну, а та,
Где часть жизни дорогами пройдена,
Где она?
Там так птицы чудесно поют!
На картине пылает,
Та родина дальняя…
Город Витебск.
Считает: второй Париж!
Жизнь в нём тихая, скромная,
Не магистральная,
С видом красных в полоску
Горбатых крыш,
Вросших в землю зелёных
Домов кирпичных,
С мужиками, телегами
Наискосок.
С выражением лиц
Городских – не типичных,
Помещённых в бездушный
Идущий поток.
Но Париж! Ах, Париж!
Город сердца нетленный!
Город милый и добрый,
Красивый до слез!
В высоте сон-мечта
Пролетает над Сеной
В окружении белых
Пылающих роз!
Ах, какая ж любовь
Необъёмно большая
К этим двум городам
В счастье прожитых лет!
Париж – Витебск —
Единая радость сплошная.
Кто сказал, что единой
Дороги нет?!
Энциклопедия:
Чёрным по белому —
«Художник французский», —
Читаем мы.
Французский художник?
Французский?
Не русский?
Куда ж подевались России умы?
Марка Шагала —
Кудесника творчества,
Стыдно потомкам,
Теперь вспоминать.
Его фамилию,
Имя и отчество
Напрочь забыла
Родина-мать!
Он же был предан
До самой смерти
Ей: не забыл,
Прилетал, приезжал…
Сердцем внимал,
Разделял её беды,
Искренним чувством
Любви поражал!
В Париже, Нью-Йорке,
Сен-Поль-де-Ванс,
Не смог, не сумел
Распрощаться с ней.
Буйствами красок,
Витражный романс
Пел в соборном окне!
Деликатный, почтенный,
Тихий, застенчивый,
С кисточкой белых
Кудлатых бровей,
Добрый рассказчик,
Славой увенчанный,
Русский художник
Еврейских кровей!
Это Шагал!
Как тонка сила образа:
Летают в пространстве
Козлы голубые…
И птицы волшебные
Плавают в розовом…
И вновь в голубом
Замухрышки любые…
Художник любил
Синий цвет – удивительный.
На синем – зелёный
И чёрный порою…
И снова на синем,
Вдруг красный – пронзительный,
И жёлтый на синем,
С луной за горою…
А там все цвета
В окруженье оранжевом,
И глазу не сразу
Понятен сюжет:
Колотят кого-то,
Пока ещё заживо,
Смеются и плачут —
Неясен ответ…
Искусство Шагала
В созданьи метафоры…
В создании мифов,
И в их погружении…
И нас не волнует
Искривленность амфоры;
Волнует, откуда
Такое явление…
Строкою стиха
Чётко, просто и внятно,
А вот и Шагал,
Поясняющий нам:
«Мне кажется, я иду к вратам,
Иду вперёд, даже идя обратно».
…Таков художник,
И таков портрет!
Его холсты —
Вселенская загадка!
Но тем и дорог
Гения секрет,
Что нас пленяет
Хаосом порядка…
…Заснул он в доме,
Среди зелени Сен-Поля,
Заснул счастливым сном,
Как милое дитя…
С улыбкой нежной,
С тихим ветром в поле,
Заснул, взвиваясь в небо
И летя…
Мне ни убавить, ни прибавить боле…

Я удивляюсь: я же в стороне
От тех углов, в которых неуютно.
От тех проблем, что предлагают мне
Журналы и газеты поминутно!
Я не политик, не экономист,
Я не трибун, для кресла рвущий глотку.
Не собираю сплетен, в этом чист,
И не расшатываю бытом жизни лодку.
Я обыватель. Я доволен всем…
Я не в цепях: в своих желаньях волен.
Я не решаю сложных теорем
И что имею, – тем вполне доволен.
И всё же удивляюсь я порой.
О том, что мы, «наехавши оттуда»,
С еврейской светло-ясной головой
Здесь пребываем в должности верблюда!
Я удивляюсь, слыша тихий гул
С такой издёвкой, аж мороз по коже:
Те, кто сюда приехал, перегнул
Не только спину, но и гордость тоже…
Профессора, мол, улицы метут…
Конструкторы в домах подъезды драят…
Нас за своих сородичей не чтут…
В обратный путь путёвку предлагают…
Я удивляюсь, прочитав о том,
Что нищета с копейками в кармане
Купить не позволяет людям дом.
А обещанья избранных – в тумане…
Я удивляюсь, слыша каждый раз
Глубокий вздох печального молчания.
Схирут, арнона, свет, вода и газ,
Ведущие к нужде существования!
Я удивляюсь, как же это так,
Что отработав двадцать лет на взмахе,
Здесь говорят: на пенсию чудак
Выходит гол, в единственной рубахе…
Что старики ютятся где-то там,
В убогих комнатушках – в окнах ветер…
И может быть, примерно к ста годам
Получат хостель глубиною в метр…
Я удивляюсь, шёпотом убит,
Что на помойках спрятано богатство…
Я удивляюсь, что людей знобит
От лицемерья равенства и братства…
Я удивляюсь: им бы промолчать,
«Нет», – говорят, не опуская взгляда!
Я удивляюсь: мне бы закричать,
Завыть бы мне: ведь это плачет правда!

Приходим ниоткуда,
Уходим в никуда.
Какое это чудо —
Прошедшие года!
Не ведая итога,
Жить, быть, любить, творить…
И я прошу у Бога
Жизнь снова повторить.
Услышит ли Всевышний,
О чём шумит поэт?
А вдруг я в жизни лишний,
И в ней мне места нет?

Кому-то рано ставить точку,
Кому-то ставить в самый раз,
Когда в стихах смолкает строчка,
Когда закончился рассказ…
Когда повырастали внуки,
И старый дом, и старый сад…
Когда ты слышишь только звуки,
Не различая голоса…
А так не стоит торопиться,
Зачем заигрывать с судьбой?
Пусть длится столько, сколько длится,
Пусть жизнь бежит сама собой!
Пусть в ней всё будет так, как будет:
Добро и зло, и свет, и тень…
Пусть различаются в ней люди,
А день – пусть долгим будет день!
Проснулся утром – солнце в небе!
Жена: «яичница шипит!»
Сосед приполз – он дома не был,
Последний рубль им пропит!
Прощально помахал десятке,
Так жалко, просто нету сил!
И огурец достал из кадки
Солёный, чтобы закусил!
А как не дать? Помрёт, бедняга!
Всю жизнь мне мучиться потом?
Ну, нет уж! Деньги что? Бумага!
Бумага, вредная притом!
Я вам признаюсь по секрету,
Скажу заветные слова:
Как хорошо, когда их нету,
Забот не знает голова!
И сердцем чист, душой свободен,
Шагай, куда ни захоти!
За это мне положен орден,
Но не хочу за ним идти…
Итак, я встал под душ, конечно,
Крючок накинул – по уму:
Жена заглядывает вечно,
Что не видала – не пойму.
Физиономию от шерсти
Избавил – вроде не урод!
Оделся браво, честь по чести:
Люби меня, родной народ!
И не встречай улыбкой едкой
Меня, нормального пока,
А познакомь с моей соседкой,
И чтоб была без мужика!
Оно спокойней, проще как-то…
Так рассуждаю неспроста:
Не будет брачного контракта
И алиментного листа!
А будет лишь любовь без меры
И ахи-вздохи без конца!
Надежды, Кати, Лены, Веры,
Держите крепче жеребца!
Теперь, когда вы в курсе дела,
Я в лифт вхожу, спускаюсь вниз
И выношу мужское тело
Готовым на любой каприз…
Да нет! Не в смысле туалета!
Я с этим справился уже…
Здесь по нужде была б газета,
И, если можно, посвежей!
И чтоб от страха не елозить,
Читая жуть «от А до Я»,
И кое-что не отморозить:
Чтоб деревянная скамья!
Кошмар! Убойные событья
В газетном прячутся гнезде!
От отрицанья мордобитья,
До мордобития везде!
И заседают… Заседают…
Стремясь спасти страну от бед!
И ждут фуршета, и гадают,
Каким окажется обед!
И будет ли причина пьянке
В застольном сальном кураже?
И деньги: хорошо, не в банке,
А под подушкою уже!
Однако, разболтался что-то…
Я продолжаю славный день!
Прошёл фонтан, направо почта,
Налево… Что за дребедень?
Амбал лохматый, словно веник,
Здоров, как вол, циклоп в плечах,
У проходящих просит денег,
А морда просит кирпича!
Я подхожу, его стыжу я:
«Нельзя, мол, так, в твоих летах!..»
…Пришёл в себя, смотрю: лежу я
Кульком в обделанных кустах!
Кому я наступил на пятку,
Пытаюсь вспомнить, в этот раз?
Глаз левый смотрит на Камчатку,
Глаз правый смотрит на Кавказ!
Лежу себе, считаю кочки,
В которых сделан мной привал…
Мне на фиг эти заморочки?!
Мне на фиг этот карнавал?!
Зачем суюсь, куда не надо,
Вскрывая нравственный нарыв?
И вот, пожалуйста, награда
За справедливости порыв!
Не буду я лежать трухляво,
Как бесполезный делу пень!
За горизонтом где-то слава,
Я продолжаю жизни день!
Иду. Ум полон восприятья,
В душе ни капельки тоски!
Вокруг меня танцуют платья,
Кроссовки, джинсы и носки!
И я иду, счастливый тоже:
Вперёд-сюда, вперёд-туда!
Простой, гуляющий прохожий,
Друг туалетного труда!
За сорок лет, служитель бани,
Я перемыл сто тысяч поп!
Там были Пети, Коли, Вани,
Однажды мылся даже поп!
Обременён я не был школой,
Я жить своим умом привык!
Я сорок лет работал голый
И был всегда здоров, как бык!
Живу и возраста не знаю,
И твёрд, и молод каждый шаг!
И на балконы залезаю
Легко, как мартовский кошак!
…Но заболтался…. До чего же
Сегодня чудный, клёвый день!
Вдруг рядом – две бордовых рожи,
И обе шире, чем плетень!
Одна другую колошматит,
Кувалдой тискает бока…
Я заорал им: «Хватит, хватит!
Валять кончайте дурака!»
…Они и кончили тотчас же,
Потом полёт, потом удар…
И я не сразу понял даже,
Что подо мною – тротуар!
Пытаюсь вспомнить, как случилось,
Как снова я попал в беду?
Рука, что слева, – обломилась,
Что справа – даже не найду!
Лежу себе, считаю точки,
Те, что народ здесь оплевал…
Мне на фиг эти заморочки?
Мне на фиг этот карнавал?
Опять полез в чужую площадь!
Ну, разве это не маразм?
Опять, как скачущая лошадь,
Изобразил энтузиазм!
…Но что же делать? Поднимаюсь
И продолжаю жизни путь…
Бочком идти теперь стараюсь,
Чтоб не задеть кого-нибудь…
И вот стою у перехода,
Того, что «зеброю» зовут,
И вижу: не сбавляя хода,
Старушка тащит узел тут.
Ещё секунда, и бабуля
Нырнёт под «волгу» марки ЗИЛ!
И я в мгновенье, словно пуля,
Безумный акт опередил!
Толкнул её и вырвал узел,
Чем спас родню её от слёз!
Не помню, кто меня мутузил,
Но помню: сильно и всерьёз…
Хоть проявил бы кто-то жалость,
Так нет, смеются пупыри:
Что слева ухо – оторвалось,
Что справа – спряталось внутри!
Лежу себе, вокруг цветочки,
Вчера их кто-то поливал…
Мне на фиг эти заморочки!
Мне на фиг этот карнавал!
Опять ступил, как прежде, в лужу
И получилось как всегда!
В который раз асфальт утюжу,
Друг туалетного труда!
…Продолжил путь, у поворота
Меня вдруг кто-то приобнял.
Знакомый очень этот кто-то:
Ой, я Вована не узнал!
Упитанный такой волчище,
Костюм малиновый на нём…
Мне говорит: – Всё правду ищешь?
– Ищу… Не ищется с огнём…
– Неужто понял жизнь? Иди ты!
Наш тупиковый бурный век?
Тогда иди ко мне в бандиты,
И заживёшь, как человек!
А так – сидишь, как в сорной яме…
Романтик – чудо из чудес!
А будет вилла на Майами,
И будет красный «мерседес»!
Ответил я: – Уж лучше банщик,
Когда путём и по уму,
То шансов меньше прыгнуть в ящик,
И мнимый «праздник» ни к чему.
И запятая лучше точки,
А угол лучше чем овал.
Мне на фиг эти заморочки,
Мне на фиг этот карнавал!
…И зашагал своей дорогой
В размах отбрасывая тень.
Был рад тому, как сделал много
Добра, – сегодня в клёвый день!
Нет, нет! Не стоит торопиться,
Пусть жизнь бежит сама собой,
И длится столько, сколько длится,
И как отмеряно судьбой!
…Проснулся утром – рассветает…
Жена яичницу творит…
А новый день тебе моргает:
– Давай-ка выйдем, – говорит!