Игорь Чубанов - Дочь Волкодлака. Часть первая

«Слышь, Волкодлак… да знаю я, что ты за дверью!
Нет, мама спит – сама к тебе я приползла,
и даже (как его…) страх свой превозмозгла!
Ключ у меня, но как открыть? Плохи дела:
мешает возраст мой взаимному доверью!»

Зрачков рентген-лучи сканируют пространство:
там, за железной тканью, вход в дом защитившей,
спит Анной, жизнь мою Мечтою заменившей,
волшебницу в малышке-дочке воплотившей,
царство судьбы моей… и вилайет… и ханство…

За дверью лепет «Солнышка» ласкает слух:
«Ты, Волкодлак, на маму уж не обижайся!
Вот вырасту примерно я до лет до двух
и – на здоровье! – к моей маме прикасайся…»

Кисти художника подвластно волшебство
изображенья, обрамлённого цветами!
Дочери грёзы станут Аннушки мечтами
иль Волкодлак лишь знает рифм колдовство?

Солнечным Днём вновь заглянул в Анны окно:
«Пальчики „Солнышка“ грудь мамы теребят?»
Сияньем счастья мысли дочери звенят:
«Ты Волкодлака, мам, ведь любишь всё равно?»

– Ты представляешь, мам,
кто ночью мне приснился?
Твой Волкодлак! Он моим папой был во сне:
рассказывал, как он в тебя, в Анну, влюбился…
Мам, он доверил твою тайну только мне!

Потом, откуда-то… пришла в мой сон и ты:
будто и вправду из «ромашкового рая»,
к себе большой букет ромашек прижимая!
Мой Волкодлак, мам, подарил тебе цветы?

Такой счастливой я давно тебя не знала…
Красивой мамой Волкодлак тебя нашёл,
когда в твой офис (не случайно ведь?) зашёл!
Душа твоя, мам, в нём судьбу свою узнала?

Ты столько плачешь, мам, когда я засыпаю…
и вижу сны, где мы гуляем с Волкодлаком:
я будто в сказку волшебства, мам, уплываю
под твоим взглядом, ставшим зодиака знаком,

мерцаньем звёздочек украсившего день,
в котором я лишь с Волкодлаком, без тебя…
но имя Анна следует за мной, как тень —
так Волкодлак придумал, мам, меня любя!

И, представляешь, мама… твоё Имя – Анна! —
прямо на небе облачками рисовалось,
в мои ладошки радугою опускалось!
Я, мам, сказала тебе правду, без обмана…

Жаль, на ладошках имени цвет взволновался:
мне Волкодлак шепнул, что дождь сейчас заплачет,
и потому он в кулачок мой маму спрячет,
чтобы дар неба – красками! – не проливался…

А после, мам, ты представляешь: дождик лил…
и в каплях света мы увидели твой взгляд!
Наверно, дождь, мам, о тебе тоже грустил?
Неправда, мама, да? Так люди говорят…

Потом я, мама, твоё Имя отпустила,
раскрыв ладошки… и радуги имя – Анна! —
вновь засияло среди неба-океана
Золотой Рыбкой, чтобы мама не грустила…

Вот потому я Волкодлаку только верю!
Мне хорошо с ним, мама, так же, как с тобою…
Ну, хватит плакать, мама, а то я заною!
Кто возместит потом мне слёз потерю?

Как я хочу, чтоб ты дружила с Волкодлаком…
чтоб папа-Зверь всегда был с нами и везде —
он поклоняется тебе, мам, как звезде!
Я тоже стать хочу любимым его Знаком…

Жаль, не Ракиней зодиака! Ну и пусть…
Как же с созвездьем тебе, мама, повезло!
Я стану Зверя главным Знаком – всем назло!
Мама, ну почему в твоих глазах лишь грусть?

Когда же счастья радость в маме я увижу?
Наверное, когда ему откроешь дверь?
Ты словам Зверя как мне, дочери, поверь:
«Я никогда, дочь, твою маму не обижу…»

– Ну почему, мама, мой папа не похож
на Волкодлака твоего? Совсем никак!
В нашей семье он числится мужчиной всё ж,
а Волкодлаку он – «ни друг, ни враг, а так»…

Мой папа снова от тебя, мам, отказался?
Верней, от номера смартфона твоего?
Значит, и от достоинства, мам, моего,
когда по телефону объяснить старался,

что не по адресу, мол, «волко-чмо» звонки:
такие, дескать, здесь совсем не проживают!
А «волко-чмом», мама, нарочно обзывают?
Знают когда, что не достанутся пинки?

Тогда мой папа, мама – точно! – Терминатор:
от жидкокристаллического монстра спас
себя, тебя, мама… меня – в общем, всех нас,
только глаза папы были – с иллюминатор!

Действительно, мне тоже было очень страшно:
такой вид папы, разумеется, пугает —
со Зверем папа, как кот с мышкою, играет…
Вот только кто из них так выглядит ужасно?

– А почему, мам, ты смеялась про себя,
когда в смартфон мой папа шёпотом орал
на Волкодлака твоего? Чтоб не узнал?
Так же, как ты, небось, Зверя душой любя?

Наверно, потому ты папе подыграла,
супруга подтвердив слова: «Номер – не Анны»?
Вот только вид был у тебя уж очень странный…
Ты сообщеньем Волкодлаку «моск трепала»?

Маму, оказывается… Кымбат зовут!
И папа мой тогда, видать, совсем казах?
Зверю «джихад» устроить видимо Аллах
папе велел?
Вот почему папа сменил пряник на кнут!

Жаль, Волкодлак как-то не очень испугался,
но вид у Оборотня был оторопевший —
слушая папу, впрямь молчал, как протрезвевший:
«Ужель по-пьяни на чужой номер кидался?»

Мой папа даже имена Зверю назвал:
мамы и собственное, чтоб не ошибался
звонивший маме; вежливо так обзывался,
что материться под конец совсем устал!

И перестал мой Волкодлак маме звонить…
Правда, не сразу, только через два-три дня:
имя казахское у мамы – не фигня!
Да и раз Анны нет, зачем за связь платить?

– Зря, мама, ты об этом папе не сказала,
что Волкодлак встретиться с папою хотел:
на твоём номере все два-три дня «висел»…
Ты почему, мама, в ответ всегда молчала?

За то, что папа так трусливо отказался
от номера? Так ведь он твой же, мама!
Я – взрослой – тоже бы не захотела срама,
который папа сообщеньем скрыть старался!

Лучше бы встретился со Зверем и набил
милую мне и маме морду Волкодлаку,
чтобы попятился назад, подобно раку, —
естественно, если у папы хватит сил

кровопролитную атаку завершить,
в чём сомневаюсь даже я – папиной дочкой:
не заменяет многоточие Зверь точкой —
Хищнику нравится им всё вокруг крушить!

Как жаль, что Волкодлак нам перестал писать…
Мне мама вслух читала Зверя сообщенья:
папы уход утром не портил впечатленья
от SMS для мамы, но ведь кто мог знать,

что папа встрянет – психом! – в это отношенье
моё и мамы с Волкодлаком нашим тайным?
– Мама, давай мы папу назовём случайным,
тем самым недоразумением! Как твоё мненье?»