Олег Шах - Думай об этом чаще. Сборник стихов

Как делал это в давних девяностых.

Тоска пройдёт и канет в лету грусть,

Когда-то знаю быть тому, поверьте.

Нет жизни после смерти, ну и пусть,

Ведь главное – нет смерти после смерти.

Моё счастье имеет обыденный тип строения —

Неказисто на вид, если бегло окинуть взглядом

И всегда, а не часто зависит от настроения

Тех, кто может быть счастлив шагая со мною рядом,

Не имеет размеров охвата своей окружности —

С ним при сборке не могут возникнуть большие сложности…

Моё счастье надежно скрепляет фундамент нужности

И не битой на части обычной любить возможности.

Не из сказок оно, не из снов, не мечтами мнимое,

Не такое, каким за меня и кому-то кажется…

Моё счастье одним только мной и во мне хранимое,

Оно здесь и сейчас и ни с чем остальным не вяжется.

Не зависит от веяний моды, воды течения

В нём, как будто с завода, есть номер вин-код и серия.

Моё счастье, как впрочем и в целом его значение,

Состоит из того, во что искренне свято верю я.

Сено лежит скирдами —

Не отыскать иголку.

В том, что придет с годами,

Будет не много толку.

Время составит смету,

Выкатит счёт к оплате,

Да в голове просвета,

Чтоб оплатить не хватит.

Выползет ум наружу,

Мудрости слыша шёпот,

Тот, что вчера был нужен,

Не пригодится опыт.

Ложкой не став к обеду,

В жажду воды глотками,

Мягким на камне пледом,

Искрой блеснёт и канет.

Пепел падет от вспышек

Ясным на всё ответом —

Меньше не станет шишек,

Ломаных дров и веток.

Жизнь пролетит со спешкой,

Память узоры вышьет.

Глянешь вокруг с усмешкой —

Всякий иголку ищет.

Мыслей бесполезное мерцание,

Ложное реалий восприятие

Между горькой правды отрицанием

И её смиренного принятия.

Жёсткой не удобной, сердце колющей,

Патовой, как акт самосожжения,

Волком изнутри в бессилии воющей,

Полное сулящей поражение.

Взглядов твердь и жизнь саму меняющей,

Ломящейся в дверь, как гость непрошеный,

Скорой, словно поезд догоняющий,

Труп на рельсах, заживо подкошенный.

Замерший с гримасой восклицания,

От частей души в себе изъятия

Между горькой правды отрицанием

И её смеренного принятия.

Что ты приуныл, старичок?

Не молчи, давай говорить,

Вынь из закромов табачок,

Будем толковать и курить.

У меня в кармане дыра —

От железных вышла монет.

Всё с тобой скурили вчера,

Даже на понюх больше нет.

Как? И у тебя нет? Да брось,

И за что так взглядом коришь?

Ныне табачок будет врозь?

Вон как ты теперь говоришь…

Жмёшь, гляжу, кисет от растрат,

Злобу за душой затаил,

И теперь не друг мне, не брат —

Курим, дескать, каждый свои.

Что тут и поделать? Беда…

Будто сон дурной наяву…

Ладно, не гори от стыда —

Здоровей часок поживу.

И не унывай, старичок,

За нутро не буду журить.

В общем заходи, если чё,

Будет туго… дам закурить.

Стерто до дыр сукно,

Стоптаны тапки в пыль…

Смотрит старик в окно,

Крепко держа костыль.

Видит в окне июль,

Роет окопы взвод —

Визг ошалевших пуль

И сорок третий год.

Госпиталь, плен, барак,

Павший под вечер труп,

Сечки пустой черпак

За непосильный труд,

Скрежет ворот, звонок,

В рельсы колесный стук,

Как не узнал сынок

Батю, увидев вдруг.

Стол, за победу тост,

Ласковый взгляд жены,

Полный родных погост,

Стройку большой страны…

В поле степной ковыль,

В речке прозрачной дно…

Стоптаны тапки в пыль —

Смотрит старик в окно.

Если б мама с папой в детстве,

Как индейские вожди,

Говорили: – «Парень, действуй!

Ничего нигде не жди!»

Я бы в жизни ныне взрослой

Бледнолицых побеждал

Только тем, что всюду просто

Ничего от них не ждал,

Не доказывал им дружбы,

Сплошь в замен ответной ждя,

И считал бы мало нужным

С убежденностью вождя.

Ждать того, что вечно губит

И способно побуждать,

Тех кто точно не полюбит,

Для чего-то тоже ждать

И страдать, как можем все мы,

Я не стал бы, будь вождем,

Наполняясь от проблемы,

Будто лужа под дождём.

Только мама не индейка,

Да и папа был не вождь…

Всё что есть – судьба злодейка

И надежд муссонный дождь.

К яру через луг по росе

Мчал сквозь жизнь мальчишка босой.

Отдышаться было присел,

А к нему старуха с косой.

Собирайся – молвит – пора,

На раздумья время не трать,

Стар уж стал, как древа кора,

Знать настал черёд помирать.

Он ей отвечал – не спеши

Торопить в сырую погодь.

Ты всего лишь смерть, а решит

Пусть за нас обоих господь.

Дай поговорить, не дури,

Постоит в сторонке коса.

Смерть ему – ну что ж говори.

И взмолился он в небеса.

– Боже! я всего лишь устал.

Отдышусь и вскачь хоть сейчас.

Вот те крест, ещё не настал

Не последний день мой ни час.

Разум светел, мощи крепки,

Ходят ноги, видят глаза.

Смилуйся годам вопреки,

Отзови старуху назад,

Отведи хребет от косы,

Дел угодных вспомни почёт,

Не забудь, у речки часы

Говорят – рыбалка не в счёт.

Да пускай сегодня пустым

Уплывает в лету паром.

Сжалься надо мной, отпусти…

И раздался голос, как гром

– Ты б перечить смерти не стал.

Если уж пришла, то пришла,

Я давно грехи подсчитал

И до грамма взвесил дела.

Где силён был знаю, где слаб.

И не важно стар ли юнец,

Вот возьмём одних только баб —

Что тут и сказать – молодеееец!

Все твои рыбацкие дни

Те, что даже трудно и счесть,

С гаком перекрыли они,

Жаль, но мне пришлось их учесть.

И теперь ты должен понять,

Что пожить подольше бы смог —

День и ночь молясь на меня,

А не красоту между ног.

– Грешен, всё как есть сознаю —

Говорил он Богу в ответ.

– Только вот без них и в раю

Стал бы мне не мил белый свет.

Без телес нежнейших, как шелк

И утех в кромешном бреду,

В коих много сласти нашёл

Я б сгорел при жизни в аду.

И не стал бы вовсе дышать,

Глядя на икон образа,

На корню бы сдохла душа

Да потухли тут же глаза.

Захирел бы, сгнил до кости

Без своей греховной любви.

Если сможешь, Боже, прости.

Бог смеясь, ну ладно – Живи!

Что стоишь костлявая? Прочь!

Иль на ухо стала туга?

Уходи, башку не морочь,

Сгинь ко всем чертям на рога.

Ясно же сказал сам Творец

Слышала как гром наяву?

Пусть и ради женских телес,

А ещё чуток поживу.

– Не глуха – ответила смерть —

Слух не голоси, не тугой.

Всё, что сам услышал – не твердь.