Татьяна Кожурина - Спасский остров. Петербургская поэзия

Не выбраться никак из забытья
И – не согреться!
От острых слов тяжелого копья
Пробито сердце.

Но мерзлый и застылый Петербург
Всего милее.
Весь мир блистающим становится вокруг
И – пламенеет.

Кварталы города – порталами церквей,
А шпили – реи!
Проходят в зыбкой памяти моей
Четьи-Минеи.

На шумный Невский выйти не пора ль?..
Ах, быт спартанский…
На площади, как в гавани корабль, —
Собор Казанский.

Здесь Богородицы печально-скорбный лик
Всех согревает.
Скупого солнца бледный сердолик
Во тьме пылает.

Улыбки кроткие угодников святых
Осветят разум.
Печали черные,
вплестись пытаясь в стих,
Угаснут разом.

И сердце города – не здесь ли?!
– посмотри! —
В порталах тёмных?
В немое небо рвется изнутри
Напевов горних.

Здесь, в Петербурге, сквозь столичный гам, —
Колоколов густые перезвоны.
Мою обитель охраняют по ночам
Золотокрылые суровые грифоны.

А на горе далекой Митридат —
Торжественные белые ступени,
Осколки императорских палат, —
Пантикапея призрачные тени.

Сверкающая близится зима,
Но осень не желает на уступки.
А на Босфоре – сильные шторма,
И корабли швыряет, как скорлупки.

Над бухтами сверкают маяки —
Ночного моря каменные стражи.
И опытные шутят моряки:

Вселив неведомый доселе в сердце страх,
Залил закат волною алой крышу.
В соборе служба. Пение всё выше.
Выходят дьяконы в багровых стихарях.

Сверкнёт прощально солнце на заре —
Кругом стеною вражье войско вижу.
Крещенье кровью с каждым днем все ближе.
Игумен! завтра нам гореть в одном костре!

Спиралью сжалось время, как в норе.
Небес всё туже потемневший свиток —
Антихристу с косматой черной свитой
Недолго уж глумиться на дворе…

Сквозь вспыхнувшую черную спираль
Взметнулось все в неведомую бездну —
Все, кто творили дьявольскую мессу, —
Пустого века денежная сталь!
Сжигает всё небесная спираль.
И лишь священник, не сойдя ни с места,
Ведет молитву смирно в неба даль.

И сквозь него клубы проходят дыма…
Фальшивые века проходят мимо…
И пепельный очищен небосклон!
Сияет солнце. Тихие равнины
Руси. Сверкает храм неодолимо.
Молитвой чистой воздух напоён.

Священник не покинет поле битвы,
И стойко продолжается молитва.

Прощальной панихиды звук всё тише.
И в ворохе цветов лежит, недвижим,
Монах. Сокрыто смертное лицо.
Сомкнулось жизни ветхое кольцо.

Вокруг священники. Последнее прощанье.
И в воздухе повисшее молчанье —
Собрата проводить в последний путь
И тело бренное земле вернуть.

Мерцают свечи в сумраке собора.
А за дверьми холодный строгий город.
Земных отсчитано немного было лет.
Померк короткой жизни тихий свет.

Уж льются отзвуки последних песнопений.
Вот свежий холм с крестом. И лист осенний
Неслышно опускается в траву.
И, кажется, что вижу наяву:

Повсюду море ласковое блещет
И теплая волна кругом трепещет,
Эгейская, далекая волна…
И ширь морским дыханьем полна.

И траурной живою нитью черной
Монахи движутся крутой тропою горной —
С Афона дальнего небесный шлют привет,
И льется тихий благодатный свет.

1.
В домашнем храме приношу свои моленья
Тебе, Господь, – покуда солнце не взойдёт…
Неспешно звёзды водят в небе хоровод,
И вторит им свечи моей горенье.

Мне лестовка – что кованая цепь, —
К Тебе, Господь, прикована я ею.
Молитвой душу хладную согрею,
Чтоб в этом мире бренном уцелеть.

Покорная во всём своей судьбе,
Взбираюсь словом, как по лествице, к Тебе,
Грехи свои сурово обличая, —
О, только бы внезапно не упасть!..
Но с выси вижу не красоты Рая —
Глубокой ямы дьявольскую пасть.

2.
В ночи ведут со мной переговоры,
Обманчивая в уши льётся речь.
Давно приговорённая к позору,
Готова я к любому приговору,
Но от Христа не дам себя отсечь.

Луна уж оттолкнулась от земли,
Печальная, плывёт по небосводу…
Меня – всегда ценившую свободу! —
Навстречу изумлённому народу —
С крыльца родного стражники вели.

Везут на санях – в дальние места,
Повсюду – обвиненья и злословье.
Там, впереди, – страданья за Христа…
Летит дорога – за верстой верста,
И цепь змеёй легла у изголовья.

3.
На всём лежит Антихриста печать…
Как птицу дикую, накрыли крепкой сетью!
Всю ночь умелый пастырь убеждать
Жестоко будет – скрученною плетью.
Как много крови… Трудно мне дышать.

В оконце – неба синего лоскут.
В который раз – пройду сто испытаний!
В который раз – на дыбу волокут…
Исус! Когда – избавишь от страданий,
Когда увижу светлый Твой приют?..

Уж близок мой безрадостный конец,
Израненная гибнет нынче птица…
Дверь отворилась в тесную темницу —
Аввакум здесь, духовный мой отец:

Клонился к закату от жара струившийся день,
Луна золотая из-за моря тихо вспорхнула.
Марии Египетской бледно-прозрачная тень
Неслышно вблизи от костра моего промелькнула.