Жорж Дмитриев - И то же в нас очарование. Том 1. Стихи

Другое станет ум тревожить
И сердце ваше волновать.
У ВДОХНОВЕНИЯ появятся причины
Иное Чудо воспевать!
Живите с миром.
Вас целую!
Добром лишь буду вспоминать.
Натхнення Вам!

Если ни Да и ни Нет,
То не спеши под венец.
За красотою румян
Часто находят обман.

Если ни Да и ни Нет,
Сердце ты ей не отдашь
И не доверишь мечты
Той, что не видит пути.

Если ни Да и ни Нет,
Счастья не жди, его нет.
В доме не будет тепла,
Если улыбка горька.

Если ни Да и ни Нет,
То на душе пустота.
Там лишь горит свеча,
Где верность живёт до креста!

Смотрю в твои глаза, как в зеркала.
Нет, не пустые. Их яблочный налив
Хрустально множит чувства дорогие.
Они несут ко мне мечту
И манят чудом женского творения.

Я ночью брежу тишиной,
А утром имя вывожу рукой на глади окон.
Потом, дыханьм свом две буквы – инициалы —
Хозяйке их перевожу,
Целуя точки между ними.

Не верю в пустоту зеркал,
Способных отражать любое.
В них есть душа
Зеркальных превращений:
Я вижу в них твою любовь —

Так глаз твоих свечение
Доносит до меня —
Моей любви сердечное стремление,
В хрусталиках твоих пройдя
Законы преломления.

Я грешен (1) тем, что полюбил глаза,
Которые ещё не видели измены.
Я грешен тем, что в них нашёл
Источник сил до осени седой прихода.

Я грешен (2) тем, что на песке, у кромки моря,
Каждый день, пишу твои инициалы.
А волны, грешника броня,
Уносят твоё имя безвозвратно в пучину моря.

Я грешен (3) тем, что в жизнь твою
Врываюсь непрестанно,
Питаясь сумраком надежд,
Едва ль когда-то исполнимых.

Я грешен (4) тем,
что не могу перекричать всех чаек, —
В их крике слышится запрет
на нарушение канонов:
Не должно лиственнице юной припадать
На грудь каштана векового.

Я грешен (5) тем, что утром ранним, бодрым днём
И вечером угрюмым, когда полночная Луна,
За драпировками окна, едва-едва свой лик являет,
Я в сотый раз, в стихах,
твой юный профиль призываю.

Я грешен (6) тем, что время вспять
не в силах повернуть,
Что юность быстро пролетела,
Что зависть гложет меня к тем,
Кому рушник цветной ты вышиваешь.

И грех (седьмой), как камень за душой, —
Я ненависть в себе ношу,
За то, что я ещё не всё тебе сказал о том,
Как красота твоя меня преображает.

Мой вечный город полон ожиданий
и не даёт заре уснуть.
Он отутюжил глади вод пылающими парусами.

Молчание – не его стезя.
Он говорлив и фейерверки
шпили обряжают крылами райских птиц.

Мосты обьятьями задушат, а
хладная Нева
напомнит нам дела и даты роковые.

Всё ждёт тебя.

Судьба сама благоволит
принять красавицу Днепра
в полночном ресторане…

Рухнет Троя,
взорьвётся Везувий,
Антлантида уйдет на дно —
все случится, чему суждено.

Будет год и тот день,
когда сердце твоё откроет
моих чувств галактический путь,
снизошедщий от звёзд до Земли.

Будет час и тот миг,
когда чашу любви
ты осушишь до дна,
отпустив своё тело на волю.

Жар объятий расплавит
все полярные льды
и в ковчеге у Ноя волны нас донесут
до пресыщенной влагой Сахары.

И сады Вавилона
Землю в Рай превратят,
где Адам любит Еву,
а Каин – Лилит…

Там мы счастливы будем с тобою.
Все случится.
Я верю.
Ты желанна! И это не скрою…

Корабли постоят и, конечно, уйдут —
они жить без простора не могут.
Залп полуденный с Невских крутин
городскую пошлёт благодарность
всем кто с морем един.

И мосты их отпустят из объятий своих,
поручая вернуться всем строго.
А гранит берегов эхом вторит: «ВИВАТ!»
И девчонки дрожат от трехкратных ура,
что несутся от борта до борта.

И устами матросов Надежда велит
им дождаться любимых с похода.
Так и я ожиданьем живу встретить вас
на причале у Стрелки ВО 1 1 Стрелка Васильевского острова !

…Я так хочу
с тобой попасть под этот дождик,
тебя укрыть под крону тёмной ели и
согревать своим дыханием
твои остуженные плечи
озябший птенчик, ты мой дорогой…

Я оглашаю приговор
губителю всего живого,
чей труд ничем неукротим, но
справедливость требует расплаты.
Мы иск сегодня предъявим
Создателю всего благого,
за то, что он умышленно лишил
бессмертия как такового.

Он Времени отдал
необоснованное право
всё лучшее досрочно изымать
из обращения людского и
быть единоличным палачом,
не отделяя зерен от плевел,
казнить и миловать в миг один.

О, сколько Ты отняло у нас,
бесчувственно верша свой суд,
того и тех, с кем жизнь
была бы только краше!
Зачем ты лучших убираешь в тень,
не дав им воплотить свой дар
на благо дня Седьмого?

Зачем лишаешь ты любви
кто сердцем юн и телом бодр?
В чём польза от решения такого?
Как можно было не считать
бесспорным право на свободу,
на труд и на мечту: сгорая не сгорать,
а двигаться вперёд,
других собою увлекая…

И вот финал:
Бессмертью быть,
гореть и не сгорать,
любить и быть любимым!
Дата.
Подпись и
Печать.
Быть посему —
Ныне и присно,
и вовеки веков!

Я тебя забываю,
но забыть не смогу.
Я тебя обожаю,
но обнять не могу.

Я тебя провожаю,
но вернуть заставляю
твою нежность ко мне.
Ты была, как видение,
как покой и смирение,
как смола в янтаре.

Осень скоро закроет
ставни наших сердец,
а кукушка до срока
отсчитает конец…