В. Кириллов - Избранные стихотворения разных лет

Мир разрывается на части.
Смешались души и тела.
И только пагубные страсти,
И только грязные дела.

Мир разлетелся на осколки:
Бессчётно множество миров.
И не слова, а кривотолки,
И нет произносимых слов.

Лишь рык и траурные звуки,
Лишь тьма и зло, лишь гнев и боль.
Подагрой скрюченные руки
На раны насыпают соль.

Цель не оправдывает средства.
Смотрюсь в кривые зеркала
И вижу: жалкое наследство,
И череп – голый, как скала.

А между старостью и детством
Вмиг время высосал вампир.
Куда от горькой правды деться:
Красота не спасает мир ?!

Они живут безбедно и в довольстве:
Уход, жильё, приличная еда
И кое-что ещё из удовольствий.

Но вот беда, они не знают часа —
Мы называем это часом икс —
Когда кого-то вырвут из запаса.

Тогда придут мучители в халатах,
И мир взорвётся – мириады искр.
Кто ведает, за что пришла расплата?!

Они лишь путь к всеобщему здоровью —
Алтарь науки алчет новых жертв.
И наша жизнь оплачена их кровью.

Очень хочется узнать,
Что там за границей,
Не встречаются ль опять
Те же сны и лица.

За границею добра
Зло стоит на страже.
За границей серебра
Бедность или кража.

За границею любви,
Если есть такая,
Соловьи и снегири
Точно не летают.

За границею лица
Хитрый разум правит.
Где граница без конца?
Между сном и явью.

В руках синица плачет
И рвётся в облака.
Изменница удача
Наткнулась на рога.

Её трясёт, как тряпку,
В кровавой пене бык.
В Багдаде всё в порядке,
Он ко всему привык.

Пускай журавль в небе,
Он – символ, он – мечта.
Подумайте о хлебе
И зрелищах пока.

Заговорит, поверьте,
Когда-нибудь ишак.
Но помните о смерти
И с ней сверяйте шаг.

Он умер во сне, до срока:
Скончался скоропостижно.
Скорее, по воле рока
Он распрощался с жизнью.

Но мысль ещё дремала,
И тупо болела рана.
Он видел: пока не Валгалла,
Но точно уже не нирвана.

А тело бездвижное стыло,
Душа заплутала в тоннеле…
Со мною такое было,
Я помню, на прошлой неделе.

Однажды, может, иногда,
Почти всегда, короче,
Приходит подлая беда,
Лихая, но не очень.
Стучаться в дверь или окно
Ей недосуг, пожалуй,
И, как в диснеевском кино,
Слезой давить на жалость.

Она зашла хозяйкой в дом
Надолго и надёжно,
С бедою справиться притом
Бывает очень сложно.

Безмолвно сделала своё
Препакостное дело:
Когда-то ладное жильё
Она без соли съела.

Потом присела на порог,
Вздохнула полной грудью,
Весьма болезненный урок
Дала беспечным людям.

А люди, если рассуждать,
Беспочвенно дрожали,
Беда, конечно же, не мать,
Но тоже не чужая.

Она, наверно, неспроста
Являлась днём и ночью…
А вдруг дотянешь лет до ста?!
Беде не хватит мочи.

Сидела Смерть на камне у реки,
Давно умаявшись размахивать косою,
Она мечтала, чтобы старики
Самостоятельно ушли к Аиду строем.

Спустились в лодку, саваны в руках,
Омытые священною водою,
И чтобы сами превращались в прах
Без стонов, криков, боли или крови.

А в это время Жизнь взяла своё:
Подкравшись сзади к разомлевшей Смерти,
Ей острое звенящее копьё
Вонзили в спину маленькие дети.

Она лежала – призрачная тень,
С костей сползала рваная одежда…
С тех пор Земле не страшен Судный день.
Но нет Любви, и Веры, и Надежды.

Смерть не старуха с ржавою косой,
Не дьявол в полусказочном обличье.
Смерть – пилигрим, забредший на постой
И соблюдающий законы и приличья.

Расслабившись за кухонным столом,
Ведёт с тобой неспешную беседу,
И запивая шашлыки вином,
Похож скорей на доброго соседа.

Непринуждённо шутит и, смеясь,
Холодною касается рукою.
И эта тонкая, почти паучья вязь
Тебя опутывает с головою.

И ты даёшь согласие легко,
И отбываешь вместе с пилигримом
В ещё мифическое далеко…
Почти живой под толстым слоем грима.

Мои стихи – рифмованные строчки
В тетрадях, на салфетках, на полях
Газет и книг – от точки и до точки
Бок о бок с вами жизнь прошла моя.

Я трудно рос и часто спотыкался,
До крови разбивая кулаки.
Тогда мне мир загадочным казался,
Отгадкою мне виделись стихи.
Они со мной взрослели и мужали,
И вместе с добрыми советами отца,
Как иудеям мудрые скрижали,
Мне помогали победить Тельца.

Когда скользил или не мог подняться,
Когда я забывал «кому служить»,
Мои стихи, как православным святцы,
Давали в руки праведную нить.

Они со мной любили и страдали,
Болели, сомневались, шли ва-банк.
В конце концов, конечно, побеждали:
Перо – не штык, скорее – лёгкий танк.

Мои стихи – мой рок, судьба моя,
Я так и не сумел расстаться с вами…
И если существует Судия,
Он говорит не прозой, а стихами.

Солнце упало в море,
Воду окрасив кровью.
Звёзд золотые слёзы
Забрызгали мрачный свод.
Где-то уснули боги,
Только поводит бровью
Зевс – громовержец грозный —
Буйной фантазии плод.
Шкуру медведя сбросив,
Воздух вдохнул всей грудью.
Боже! Какая жалость,
Что так краткосрочен миг!
Медленно, словно осень,
Грудь наливается ртутью.
Сердце-ягнёнок сжалось,
Невольный родился крик.

Вот он – восторг победный!
Слово взметнулось птицей,
Речь полилась потоком,
Эхо взрывая в ответ.
Гордый, прямой и бледный,
Как же он мог мириться
С жалким безумным роком —
Воин, Мечтатель, Поэт?!

Он сам себя предал анафеме —
За рифмы, которыми жил.
А люди смеялись и ахали,
Когда он костёр разложил.

И дым растворялся над пропастью,
До рези слезились глаза.
А люди дивились жестокости,
Но слова никто не сказал.

И тело клешнями жуткими
Огонь истязал не щадя.
А люди беззлобными шутками
Обменивались, уходя.