Басё Мицуо - Японские трехстишия

Первый день в году.
Воробьи ведут на солнце
Длинный разговор.

Цветок… И еще цветок…
Так распускается слива,
Так прибывает тепло.

Свет этой яркой луны
Оголил, как темя монаха,
Море, холмы и поля.

Я в полночь посмотрел:
Переменила русло
Небесная река.

Набежавшая волна
Моет уходящую…
Как прохладно на реке!

Вот листок упал,
Вот другой летит листок
В вихре ледяном.

Провел я как-то ночь
В опочивальне князя…
И все равно продрог.

Звучат голоса и там
Над белыми облаками…
Это жаворонки поют.

Уток звонкий крик
Замок окружил кольцом.
Забелел рассвет.

Пускай озимых ростки
Щипали вы, гуси дикие,
Но грустно сказать вам "прости!".

Сквозь урагана рев,
Когда дрожит вся кровля,
Цикады слышен звон…

Яркий лунный свет!
На циновку тень свою
Бросила сосна.

Мошек легкий рой
Вверх летит — плавучий мост
Для моей мечты.

Вишни в весеннем цвету
Не на далеких вершинах гор
Только в долинах у нас.

Нищий на пути!
Летом вся его одежда
Небо и земля.

Ко мне на заре в сновиденье
Пришла моя мать… Не гони ее
Криком своим, кукушка!

Вот глупый соловей!
Он принял за тенистый лес
Бамбуковый плетень.

Ливень хлынул потоками.
Кого не обрадует свежесть цветов,
Тот — в мешке сухая горошина.

Первую песню весны
Поет соловей, повиснув
На ветке вниз головой.

Быстрая молния!
Сегодня сверкнет на востоке,
Завтра на западе…

Качается, качается
На листе банана
Лягушонок маленький.

Устали стрекозы
Носиться в безумной пляске…
Ущербный месяц.

А ведь раньше не было [83] А ведь раньше не было… — Иными словами, воздух так прозрачен, что видны даже невысокие холмы предгорья, точно они вдруг выросли там, где их раньше не было.
Возле Фудзи этих гор!
Ясный вечер осени.

Ливень водопадом!
С громким кряканьем у дома
Утки заметались.

Что это? Только сон?
Или вправду меня закололи?
След укуса блохи.

Камнем бросьте в меня!
Ветку цветущей вишни
Я сейчас обломил.

Туманится диск луны…
Два круга мерцают в тени ветвей:
Филин в мутных очках.

Как рыбки красивы твои!
Но если бы только, старый рыбак,
Ты мог их попробовать сам.

Посланный сперва
Ветку вишен отдал мне,
А письмо потом.

Я — светлячок полуночный.
Мне слаще всего полынь
У хижины одинокой.

Падает первый снег.
Я б насыпал его на поднос,
Все бы глядел да глядел.

Сливы аромат!
От лачужки нищего
Глаз не отвести.

Слушая строгий укор,
Опустила девушка голову,
Словно мак вечерней порой.

Это мой собственный снег!
Каким он кажется легким
На плетеной шляпе моей!

Середина ночи…
Брошена на льду, чернеет
Старая лодчонка.

Какая долгая жалоба!
О том, что кошка поймала сверчка,
Подруга его печалится.

Холодная зима.
В пустынном поде пугала
Насесты для ворон.

Все его ненавидят,
А он живет да живет,
Словно зимняя муха.

Звенят осенние цикады…
Но даже сонный храп его
Нам больше никогда не слышать.

Заплатила дань
Земному и затихла,
Как море в летний день.

Дня не пройдет весной, [84] Дня не пройдет весной… — Это и следующее за ним стихотворение восхваляют оживленную торговлю в Эдо, где с треском разрывают шелка в лавках и даже продают в день по храмовому колоколу.
Чтоб колокол не продали
В городе Эдо.

С треском шелка разрывают
В лавке Этигоя…
Летнее время настало!

Свет зари вечерней!
На затихшей улице
Бабочки порхают.

Давайте сад поливать,
Пока насквозь не промокнут
Цикады и воробьи.

Спрячься, как в гнездышке,
Здесь, у меня под зонтом,
Мокрая ласточка!

Тяжелые створки ворот
Давно на замок закрыты.
Луна в морозную ночь!

Прошло уж десять лет,
А кажется, вчера его не стало…
Плакучей ивы тень!

Оскалив белые зубы,
Обезьяна хрипло кричит…
Луна встает над горою.

Утренняя звезда!
Нет среди вишен покоя
Облачку на горе.

Уплыли далеко ввысь
От криптомерий нагорных
Осенние небеса.

Некуда воду из ванны
Выплеснуть мне теперь…
Всюду поют цикады!

Паутина на ветке!
Вновь пахнуло жарой на меня
В этой летней роще.

Не из обычных людей
Тот, которого манит
Дерево без цветов.

Осень вернулась вновь,
Но дитя не сидит на коленях моих…
Одинокий, гляжу на луну.