Феликс Кривин - Круги на песке

В семейной жизни жук-рогач
Был жук-строгач и жук-ругач,
Своих детишек жучил
За то, что дети — рогачи,
За то, что дети — прыгачи,
За то, что эти сморкачи
Отца родного учат!

Теперь состарился рогач.
Теперь он просто жук-брюхач,
Уж тут похвастать нечем.
Он не ругает прыгачей,
Он не ругает сморкачей,
Ругает он одних врачей
За то, что плохо лечат.

На остановке при посадке
Кричит он в гневе благородном:
«Эй, не толпитесь на площадке!
Там впереди совсем свободно!»

Но лишь ему пробиться дайте,
Как он начнет ворчать сердито:
«Потише вы! Не нажимайте!
Здесь и без вас битком набито!»

Пускай ты черен — это не беда,
Пусть мелок ты-и это не беда еще.
Выше себя не прыгнешь, это да,
Но как не прыгнуть выше окружающих?

Я не страус, хоть я не умею летать.
Что же делать — такой недостаток.
И поэтому мне до крыла не достать,
Чтоб под ним свою голову спрятать.
A сегодня прозренье ко мне забрело,
И суровую правду открыл я:
Чтобы спрятать голову под крыло,
Нужно тоже иметь крылья!

Куры счастливы тем, что они из семейства Павлинов.
Но смущает их то, что павлин — из отряда Куриных.
От Куриных ушли и к Куриным приехали — здрасьте!
Нам всегда не хватает чего-то для полного счастья…

Ничего нет нового, ничего не слышно,
Из беседы дружеской ничего не вышло.
Совершенно не о чем говорить с гостями:
Обменяться можем мы только новостями.

Обменяться сплетнями — не плетутся сплетни,
Сплетены-расплетены сплетни до последней,
Ими все оплетено — и земля, и воздух,
Общие знакомые в них, как птицы в гнездах.

Обменяться мыслями о текущей жизни,
О высоких истинах — только где же мысли?
Сотни раз обменены, в целом и частями.
Совершенно не о чем говорить с гостями!

Больной пообещал
За то, чтоб стать здоровым,
Отдать своим врачам
Последнюю корову.

И он здоровым стал.
Но, в тяжком бескоровье,
Он за нее отдал
Последнее здоровье.

И снова обещал
Отдать врачам корову.
И снова обнищал,
Но стал зато здоровым.

Ну прямо колдовство,
Коловращенье света:
Есть это — нет того,
Есть то — исчезло это.

Кто этому виной?
Вопрос не пустяковый.
Здоровье?
Врач?
Больной?
А может быть — корова?

Ходят кошки по лунной дорожке,
И кукушка в лесу ворожит.
Где-то падают вилки и ложки —
Где-то кто-то к кому-то спешит.

В жизни многое кажется вздором,
Но в одном лишь сомнения нет:
Глупо верить всю жизнь в контролера,
Лучше верить в счастливый билет.

Змеилась речка в тишине,
Плетя витки излучин.
А там, на самой глубине,
Плотичку сом прищучил.
Вдали темнели берега,
Ершился лес на склоне.
И кот, окрысясь на щенка,
Мышонка проворонил.
Цыпленка жучил таракан,
Сазан с лещом судачил.
И, как всегда, ослил баран,
Что конь весь день ишачил.
И каждый знал чужой шесток
И чтил не свой обычай.
Там выкомаривал сверчок,
Там гусь сычал, набычась,
Но всяк старался за двоих,
И разбирать не стоит,
Кто обезьянничал из них,
Кто был самим собою.
Их всех укрыла ночи тень —
И малых, и великих.
И как ни петушился день,
Но съежился и сник он.
И звезды счастья и любви
Зажглись над миром снова.
От них совели соловьи
И соловели совы.

Воспитанием дорожа,
Путь держа на вершины культуры,
Я спрошу: вы видали ежа?
Вот такую бы мне шевелюру!

Жизнь тревог и волнений полна,
И страстей, и раздумий, — но все же
Я спрошу: вы видали слона?
Вот бы мне его толстую кожу!

Не хочу я рядиться в слова,
Мне бы действовать прямо и грубо.
Я спрошу вас: вы видели льва?
Вот бы мне его когти и зубы!

Нелегко мне, друзья, нелегко
На вершине двадцатого века:
У меня ни когтей, ни клыков…
Остается мне быть человеком.

Плюсы притягивают минусы,
И минусы гордятся этим.
В такой простой соотносимости
Легко и просто жить на свете.

Обман блаженно верит в истину,
Зло в доброте души не чает,
И вероломство просит искренность
Зайти к нему на чашку чая.

Циничность дружит со стыдливостью,
С талантом бездарь славу делит.
И все взывают к справедливости.

Но всё не так на самом деле.

Неправда с правдою не знается,
Бесчестье с честностью не дружит.
Бездушье вовсе не стесняется
Признаться, что оно — бездушье.

Нахальство говорит в открытую:
«Ты что, не видишь? Я — нахальство!»
И скромность может не рассчитывать
На снисхождение зазнайства.

И ум у глупости в немилости.
Добро и худо — не знакомы.
Плюсы притягивают минусы
Лишь по физическим законам.

Пересадка сердца,
Пересадка сердца,
Пересадка сердца становится модной.
Открывают дверцу,
Вынимают сердце,
Взамен его, горячего, вставляют холодное.
И человек доволен:
Он — живой.
Не чувствует боли
Своей и чужой.
Исправно сердце служит,
Хоть мир вокруг крушись.
Пусть смерть снаружи,
В середке — жизнь.
Вот это трансплантация!
Да, это трансплантация…
Было мое сердце пылким и горячим,
А теперь — другое,
А теперь — в покое,
Не горюет сердце, не поет, не плачет.
Не поет и не колет,
Не рвется в бой.
Не чувствует боли
Своей и чужой.
И ни о чем не тужит —
Хоть всё вокруг гори:
Ведь всё — снаружи,
Оно — внутри.
Закон несовместимости,
Закон несовместимости,
Закон несовместимости преодолен!
Закон несовместимости,
Лишь надо совесть вымести —
И станет совместимостью любой закон.
А ты доволен,
Что ты живой.
Не чувствуешь боли
Своей и чужой.
А что кому-то хуже,
На это не смотри:
Они снаружи,
А ты — внутри.

Какой там смерч! Какой там ураган!
Не им, не им грозить морям и рекам.
На что велик Великий океан,
А тоже Тихий — рядом с человеком.

Пришла пора задуматься серьезно,
Учтя простой, но веский аргумент:
Цемент, конечно, нужен нам как воздух,
Но воздух нужен больше, чем цемент.