Геннадий Жуков - Эпистолы: друзьям моим единственным
- Название:Эпистолы: друзьям моим единственным
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Ростовское книжное издательство
- Год:1989
- Город:Ростов-на-Дону
- ISBN:5-7509-0012-6, 9785750900121
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Геннадий Жуков - Эпистолы: друзьям моим единственным краткое содержание
Первая книга Геннадия Жукова (4 сентября 1955, Ростов-на-Дону - 2 декабря 2008, Танаис) - российского поэта, барда, одного из основателей поэтической группы «Заозёрная школа».
Эпистолы: друзьям моим единственным - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Он так смешно говорит, бродяга:
«Я скучаю за тобой».
Не «по тебе» говорит бродяга, а «за тобой».
«Да-да, — говорит бродяга, — за тобою вослед».
А все потому, что бродяга он.
Стар он, а также сед.
А все потому, что бродяга он.
Князь неудельный, изгой.
И все, что есть у него, — любовь.
Но и любовь у него — с собой…
И вот он сидит, бродяга,
В странном твоем дому,
В нежном твоем тумане,
В белом твоем дыму…
Вьюга — в одном кармане,
В другом кармане — самум.
И говорит бродяга: «Я за тобой в тоске».
Так говорит бродяга и видит след на песке.
И говорит бродяга: «Я без тебя не могу».
Так говорит бродяга и видит след на снегу.
1
А мне бы музыку напомнить и напеть,
А я тебе напоминаю муку…
В другом краю я поднимаю руку,
Лицо твое пытаясь обогреть
Но пусть никто не смеет оглянуться
Из тех, кого ты за руку взяла.
Они огнем и светом захлебнутся,
И выжжет ревность бедные тела.
Пусть спят и спят, покуда это длится,
Пока, терзая страстью этот мрак,
Пылает пятипалая десница —
Звезда моя — мой возглас, звук и знак.
2
Откликнись мне ладонью на ладонь,
Луна моя, мой отраженный свет.
Ты ярче всех возлюбленных планет,
Луна моя, зеркальный мой огонь.
Того, кого ты выбрала в ночи,
Прижми к себе и обо мне молчи.
Пусть никогда не смеет он посметь
Прищурившись глядеть на эту руку.
Я и ему напомню эту муку,
А мне бы музыку напомнить и напеть.
Единственное слово затаскали —
Мне лишь уста осталось замарать.
Единственное чувство оболгали —
Его теперь Вы вправе презирать.
Надежда. Крах. Слова… Они, похоже,
Из тех, иных младенческих утех.
Лишь снисхожденье Ваше мне дороже
Вниманья многих и участья всех.
Того, что мир любовью называет,
Нет у меня. Пусть Вам другие лгут.
Но поклоненье душу поднимает
С колен. И мне угоден этот труд.
Не так ли звездный отблеск в мотыльке
Рождает зов в таинственные дали,
Туда — за круг обыденной печали,
Туда, туда, к тому, что вдалеке?
Возвращались на землю веселые люди с Земли,
Прикасались возлюбленно и удивленно смеялись.
И давали названья всему, к чему вдруг прикасались.
А потом разговоры — о том да о сем — завели.
Говорили возвышенно: что за высокий удел
В мире жить в этом мире,
Ну-ну вам, клыкатые звери!
Не убий, говорили.
И всяк после завтрака верил,
Но к обеду не верил, поскольку обедать хотел.
А веселые люди слагали смешные слова
В очень грустные строки
И строили строки в колонны.
И любили вино. Но, увы, не любили поклоны.
Потому, что от этого вечно болит голова.
А еще не любили, когда их заносят метели,
Но от сытной тоски вымирали в достойном дому.
Их назвали поэтами те, что обедать хотели.
Потому, что твердили: поэтому да потому.
Потому, говорили, любовь, что ты бог во вселенной.
Ну а кровь, говорили, затем, что ты зверь, и как встарь.
Но тебя, говорили, не бросим с душой убиенной.
А поэтому брось в меня камень, небесная тварь.
Жизнь понимая — как процесс,
Да возлюби певцов и графоманов!
Они живут на этом свете без
Целей, смыслов, умыслов, обманов
И, значит, заблуждений — в пользу зла.
Да, я не знаю лучше ремесла,
Чем забывать в процессе жизни смерть.
Я помню: запускается юла
Не с тем, чтобы всем вместе посмотреть,
Как там — в конце — она, гремя костьми,
Покатится меж малыми детьми,
Влетит под шкаф и там в пыли замрет.
Да, мальчикам заглядывал я в рот,
Когда вот так — открывши рот — в углу
Они крутили певчую юлу —
Без тайных смыслов, умыслов и без
Особых целей.
Да, я видел мальчуганов
Вращенье совершавших — как процесс.
И пенье понимавших — как процесс.
И возлюбил певцов и графоманов.
Войди в сей город, путник, без сомненья,
Как в дом радушный друга своего.
Он не ушел. Он вышел на мгновенье —
На два тысячелетия всего.
Такая бездна, милый мой.
Такая бездна звезд под нами!
Висим, качая головой,
В траве запутавшись ногами.
Здесь все зависло на корню.
Здесь были сосны на постое —
Да вот разжали пятерню
И в небо канули ночное.
И я крылат. Да не приемлю
Полет — как пришлую беду.
Вонзим же плуг в тугую землю
И пятки ввинтим в борозду!
Я жил тысячелетия назад.
Я умер Умер. И поверьте чуду —
Здесь был написан мой печальный взгляд
Сюда — в сей мир, где больше я не буду.
Ветра и орды шли через погост
И разносили пыль мою по свету
И вот гляжу на опустевший холст,
Как некогда с холста глядел на Лету.
Не уходи. Я жизнью заплачу
За твой побег…
Вернешься — не заплачу,
Не засмеюсь,
От ревности не вздрогну,
От боли от былой не закричу.
Любимая, все это не любовь!
Друзья поймут и все осудят снова.
Но выше понимания людского,
Любимая, вся эта нелюбовь.
Нам высший смысл ниспослан с высоты.
Смысл этой жизни странной и короткой,
Смысл жизни — жить!
Тебе я буду лодкой
Средь моря этой смертной суеты.
Как ты одна — печаль моя и страх, —
Как ты пойдешь по этой глубине?
Когда плывешь — зачем ты не во мне?
Когда я пуст — зачем я на волнах?
Надменный выгиб чужестранных плеч.
Изгиб бедра, прикрытый тканью длинной.
Когда б не речь — да, если бы не речь, —
Что б знали мы о женщине любимой?
И что нам знать о женщине дано?
Несу сосуд, встревоженно гадая:
Аспазия? Ксантиппа? Иль Даная?
Огонь в тебе — вино — или зерно?
Ну, что так смотришь, подбоченясь?
Ныне —
Не то вино. О, юности венец!
Наложницу, античную богиню,
Сарматам продавал тебя купец.
Сколь много уст знавало это тело…
Не то вино… И более того —
Прелестница! Как ты отяжелела
От жадности владыки своего…
«Ты бог, Гермес, а вертишься у трона.
Что Зевс тебе?» — «Мне кровь родная он…»
«Зачем ты скот украл у Аполлона?»
«Чтоб не заелся славный Аполлон —
Взамен коров ему я сделал лиру»
«Скажи, Гермес, ведь нынче ты богат,
Продай коров и сшей себе наряд,
Ну что ты голый шастаешь по миру?»
«…Но этот мир, он так наряден, брат…»
Интервал:
Закладка: