Александр Оленич-Гнененко - Избранное

Терпеливо рысь их ждет,
К ветке телом всем припав,
Ловит плеск текучих вод,
Шелестенье спящих трав.

Но приблизится олень,
Наклонив рога к земле,
И, бесшумная, как тень,
Прыгнет рысь в вечерней мгле.

В горах мела пурга,
Трещал в лесах мороз,
И горные луга
Глубокий снег занес.

Но перейдя хребет,
Ты стань лицом на юг:
И зимней стужи нет
И лето видишь вдруг.

Бежит звенящий ключ
С поросшей мхом скалы.
Опутывает плющ
Высокие стволы.

Пригрелась в нем сова…
А ниже, погляди,
Зеленая трава
Доходит до груди.

И бабочки над ней
Летят, как сны твои.
Ползут среди корней,
Оттаяв, муравьи.

И свет и синь вокруг
(А север хмур и сер!).
На этот светлый луг
Стада приходят серн.

Сюда олень идет.
И туры иногда
С подветренных высот
Спускаются сюда.

И пастбища свежи,
Хоть рядом снег и лед…
Так и зимою жизнь
В снегах и льдах цветет.

Чуть ниже льда и снежных груд,
На склонах гор,
Горит, как свежий изумруд,
Травы ковер.

Былинка каждая низка,
Тонка, нежна,
Огромным венчиком цветка
Завершена.

И всех оттенков без числа
Цветы цветут,
Как будто радуга легла
На травы тут.

Кратка весна в соседстве льдов.
Приходит с ней
Для опыления цветов
Так мало дней.

Вот почему на высоте
Хребтов крутых
Цветы огромны, как нигде,
И столько их!

Они лишь утром расцвели,
А как ярки!
Садятся пчелы и шмели
На лепестки.

За снежною горою
Рассвета брызнул пламень,
Река, ущелье роя,
Швыряет камнем в камень.

И вдруг сквозь золотое
Ветвей переплетенье
Косуля над водою
Бесшумной встала тенью.

Заходит вглубь не сразу
(Как будто дну не верит),
Кося пугливым глазом
На тот туманный берег.

Но пусть в крутые стены,
Вскипая, бьются воды:
И в этой бездне пенной
Есть отмели и броды.

Сюда, к отлогим поймам,
Змеятся тропы в травах,
К прозрачным водопоям,
Текучим переправам.

В леса приходит осень поздняя
И дымом стелется в траве,
И ягоды рябины гроздьями
Краснеют в вянущей листве;

На черешках дрожа ослабленных,
Опасть готовятся листы, —
Тогда на грушах и на яблонях
Большие гнезда видишь ты.

Загадка глазу постороннему,
Они, огромны и черны,
Гнезду подобные вороньему,
Из крепких веток сплетены.

Но говорит кора в царапинах,
Когтей любая борозда,
Как ствол обхватывая лапами,
Медведь взбирается сюда.

И на суку в ночном тумане он
Сидит, качаясь на весу,
И стада дикого кабаньего
Он слышит шорохи внизу.

Враги, подкрались темной чащею,
Ему отсюда не видны,
И жадно яблоки хрустящие
Уничтожают кабаны.

Из лап плоды роняя круглые,
Ревет обиженно медведь,
И ветви под собой упругие
Оплетает он в густую сеть.

Над ней медведь, пыхтя, старается,
Своей догадливости рад:
Теперь на землю не срывается
И груш и яблок звонкий град.

Такими гнездами огромными
Черны деревьев кроны тут.
Они «медвежьими заломами»
Среди охотников слывут.

Ночная свежесть входит в дом.
Распахнуто окно,
А на дворе темным-темно.
Склонясь над картой, человек
Работает давно.

Кружатся бабочки в окне,
Жуки летят на свет,
И насекомым дела нет,
Что здесь — ученый человек
И, может быть, поэт.

Неясыть крикнула в лесу,
Заухал филин вдруг…
Далеко слышен каждый звук.
Встает над пихтами луна,
Дымится в росах луг.

На спящих буках высоко
Листвой шуршат полчки,
Трещат бессонные сверчки,
И горный паводок гремит
В крутой струе реки.

Светит в небе месяц голубой,
И кабан идет на водопой.
Шумно дышат черные бока,
Но походка быстрая лепка.
И жестка щетина и длинна
На крутом загривке кабана.
Из-за губ торчат его клыки,
Как ножи, кривы и широки.
Он кору срезает на ходу.
Встал в воде он, всколыхнув звезду.
И, напившись, двинулся вперед
Через речку бешеную вброд.
Ночью нет в лесу с ружьем людей.
В дубняке поест он желудей
И заглянет в дикие сады,
Подберет опавшие плоды.
Но лишь дунет холодом восход,
Снова в заповедник он уйдет.

Тишина. Дневные смолкли звуки.
Гаснет в небе солнца медный диск.
Только там, где засыпают буки,
Слышится шуршание и писк.

И на землю с приглушенным стуком,
Словно капли редкого дождя,
Падают орехи друг за другом
И слетают листья, шелестя.

Это лес возней неугомонной
Оживляют в сумерках полчки,
Пробегающие потаенно
Маленькие серые зверьки.

В октябре в горах — зимы примета —
С неба льет потоками вода,
И полчки до будущего лета
В дупла забираются тогда.

И носы и лапки тонут в шерсти…
В шар пушистый сбившись для тепла,
Спят зверьки, и дремлет с ними вместе
Синий жук в сырой трухе дупла.

Кажется, они совсем не дышат,
В непробудный сон погружены,
И, как мертвые, они недвижны
С осени и до конца весны.

Но созреют ягоды черешни,
И полчков откроются глаза,
И шуршаньем и вознею прежней
Снова ночью оживут леса.

Ки-вит! В ущелье тишина.
Открыла желтый глаз луна.
Змея блеснула чешуей.
Тень поднялась с речного дна.
Кабан вдет на водопой.

Ки-вит! Лесных туманов дым
Сравнится ли с плащом моим!
Бесцветен серый мой наряд:
Он соткан сумраком ночным,
Одни глаза во тьме горят.

Ки-вит! Найдется по ночам
Работа клюву и когтям:
Шуршат полчки, и мышь грызет.
К лесам направлю и садам
Неслышный быстрый мой полет.

Снегопад в горах
Недавно были зелены
Альпийские луга.
Теперь в горах расстелены
Холодные снега.

Пушистые и чистые,
Белее полотна,
И радужными искрами
Горит их белизна.

И в синий лед закована
Уже вода в ручьях.
Стоят леса безмолвные
В сверкающих огнях.

Сегодня совы видели,
В зобы теплом дыша,
Как с гор лесные жители
Сходили не спеша.