Яков Тублин - Образ жизни

Небеса из голубого ситца,
Горизонта чёткая межа!
Больше всех я доверяю птицам,
Да ещё собакам и ежам.

Больше всех я говорю спасибо
Им за мой покой и мой успех.
Больше всех я доверяю рыбам,
Змеям доверяю больше всех.

Больше всех я доверяю скрипке,
Взятой у апреля напрокат.
Меньше всех — сочувственной улыбке.
Я, ей-богу, в том не виноват.

Перегорело, улеглось и отболело,
И вот, уже в который раз опять, —
Тот вывод: лечит дело, только дело,
А дел — их всею жизнью не объять.

Вчера опять такое накатило,
Что захотелось прямо волком выть.
Но слава Богу, что ума хватило
За дело взяться и тоску забыть.

И я сказал себе довольно строго:
— Твои дела вчерашние грешны,
Но есть ещё любовь и есть дорога,
Длиною в ожидание весны.

В метро блестящем или же в трамвае,
Иль просто так пешочком, налегке
Передвигаюсь я, не унывая,
С авоською спасительной в руке.

Торчит батон, кефирная бутылка,
А я в свою гостиницу иду.
Я шумною Москвой иду с ухмылкой
И что-то напеваю на ходу.

Ещё купить мне чаю пачек десять,
Колготки, мясо, колбасу и сыр.
Ещё купить пластинку модных песен —
Вот будет пир на родине, так пир!

— Давай, сосед, за мой отъезд шарахнем.
Зовут-то как? Не знаю до сих пор.
…Вот самолет, в салоне пахнет
Мой весь гастрономический набор.

«Напишите что-нибудь к празднику,
Поторжественней, попараднее.
Ну, схватите самую суть,
Чтоб на первую полосу.
Это ж, знаете, к Октябрю…»
Я устало в окно смотрю.
За окном моросит и дует,
Тротуарами осень бредёт…
Что ж, на первую полосу я
Напишу вам к утру. Идёт!
Напишу, чем живу, чем мучаюсь,
Напишу, улыбаюсь чему.
Только это отнюдь не лучшее,
В вашем смысле. Но что кому…
Как я в чём-то собой развенчанный,
Как порой неуютно мне,
Напишу о любимой женщине.
Не бледнейте, — я о жене.
В общем всё, о чём трудно думаю,
Но не часто ещё говорю.
Всю вам правду и всю судьбу мою —
Невозможно лгать к Октябрю.

Он недавно дорвался до кресла,
И теперь из окна озирал
Эту улицу, эту окрестность,
Этот свежий в асфальте провал.

Как он мне улыбался радушно,
И какие елей лились!
Что-то мне от него было нужно,
Без чего бы я мог обойтись.

Но пришёл: как-никак однокашник,
Вместе, помню, гоняли футбол,
Но по тропочке дружбы вчерашней —
Чёрт же дёрнул, пришёл.

Разводил он руками сановно,
До порога меня провожал,
Обнял как-то меня по-сыновьи
И к груди по-отцовски прижал.

Как от ласки той стало мне плохо!
Как я тут же не рухнул живьём,
Оттого, что мы в разных эпохах —
С ним, на разных планетах живём.

Вот и мучаюсь в смутную полночь —
Не берёт меня сон.
Ах, какая я всё-таки сволочь,
Что попёрся к нему на поклон!..

Проснулся утром, рядом спят,
Не спится, друг?
Садись к столу, рисуй квадрат,
А может, — круг.

Полна раздумий голова
О сём о том.
Ты слышал некогда слова,
Забыл потом.

Бог с ними, что тебе они?
В каком краю?
Далёкие припомни дни,
Всю жизнь свою.

Вчера был ангел, нынче чёрт —
В твоей судьбе.
И сочиняется кроссворд
Сам по себе.

Там есть слова такие, брат,
Аж бьют под дых.
«Налёт», «баланда», «автомат»,
«Рубанок», «жмых».

«Поляна» — и счастливый гриб
Стоит на ней,
Пустые клетки…
«Линотип» впиши скорей
А вот загвоздка, вот вопрос —
Конец — на «с».
В начале «д»,
Пять букв — «донос»,
Почти арест.

Но жизнь светлых слов полна,
Своё берёт,
Спит сын и скрипка у окна,
Жена встаёт.

Строка осталась, бьётся мысль.
Кроссворду — край.
Впиши, мой друже, слово «жизнь»
И разгадай.

Отбросив и скромность, и такт,
Забыв про друзей и соседей,
Звездою по имени «Факт»
Я вдруг заболел аж до бреда.

В созвездии Голубя есть
Такая звезда голубая.
Ни пить не могу я, ни есть,
Весь от любопытства сгорая.

Не думал ведь я никогда,
Что мысли и кровлю порушит,
Что вдруг незнакомка-звезда
Так влезет мне в утлую душу.

Не думал — и всё тут, не знал,
А вот ведь задело за сердце.
Факт — это начало начал,
От этого некуда деться.

Забота земная ушла,
Как пыль с поседевшего тракта.
Забросил земные дела —
Мне б только добраться до «Факта».

Зуммера назойливое пенье —
Времени сплошное мотовство.
Радость телефонного общенья
Нам доступна — только и всего.

Краем глаза проследив за диском,
Я лечусь от давних тех разлук.
Будто где-то за стеною, близко

Откликается мой давний друг.

— Что так рано, — он в ответ кидает, —
Что так срочно, точно на пожар?
— Ничего, а просто, отвечаю,
Захирел эпистолярный жанр.
— Как твои дела и как здоровье?
— Всё нормально, — говорю ему.
— Что ж спасибо и на добром слове,
Мир и счастье дому твоему.

Ты пиши, поменьше дурью майся,
Как твои детишки, как семья.
Приезжай-ка в гости, не стесняйся,
Если в наши выедешь края.

Что ещё сказать? — уже томится,
Слышу — ни к чему ему звонок.
Значит, зачеркнём ещё страницу,
Где хранится старый адресок.

Её мечты совсем не новы
И в тех мечтах особый пыл:
Чтоб дети были все здоровы
И чтобы водку муж не пил.

Снег пополам с дождём и грязью
Летит в окно — хоть волком вой.
Ну где ж он шляется, зараза,
И не торопится домой?!

Ну где же он в потёмках бродит,
Совсем пропащая душа,
И по каким шалманам водят
Его хмельные кореша?

Но лишь заслышит на пороге
Его знакомый стук хмельной,
Слабеют облегчённо ноги:
Вернулся, паразит, домой.

Поблекли синие глаза,
Ты не печальна и не рада,
Ты — как засохшая лоза
Без листьев и без винограда.

Но всей судьбы твоей укор —
Из памяти возникнет некто:
Под бокс подстриженный боксёр
Тебя пониже интеллектом.

Неужто тридцать лет тому
(Как быстро этот срок промчался!)
Ходил он к дому твоему
И каждый день в окно стучался?

Какой немыслимый нахал!
Казался он тебе не парой —
Он даже книжек не читал,
Полублатной Слободки парень.