Лея Гольдберг - Избранные переводы стихов Леи Гольдберг

Научились смеяться глаза, не прося ни о чем,

и давно перестали подталкивать стрелки часов.

Велики и прекрасны мосты меж вчерашним и завтрашним днем.

Перевод М. Яниковой

Этот запах весеннего ливня, встающий с камней тротуара,

утонувшая в ярком сверканье стакана звезда,

эта песнь фонарей, эта сказка под звуки гитары —

я запомнила их навсегда.

Но не знаю совсем, был ли твой это взгляд, в самом деле,

что зажег эти искры в крови,

и не знаю, действительно шла я — с тобой ли, к тебе ли

переулком, немым от любви?

Это было весной, в каждой почке был смех сокровенный,

кровь смешалась с вином золотым,

и о каждом прохожем, что взор поднимал вожделенный,

я считала, что он — это ты.

Перевод М. Яниковой

Еловые ветви заснежены — кажется, будто летит

большая белая птица на фоне пустых небес.

Как сказочный бледный цветок, в синем небе месяц висит —

поскольку его погасить забыли — ему не по себе.

Моя огромная грусть покинула вдруг тюрьму

и повисла на фоне гор, как желтоватый дым.

Смешок осторожный в сердце. И странно лишь — почему

мужчина, идущий рядом, вовсе мной не любим?

Перевод М. Яниковой

Армада солнц скользит по льду реки —

разбившийся об лед корабль-пламя.

Вверх на горе береза тянет две руки,

как мальчик, что погнался за орлами.

Плененный молниями облачный навес

скользнул вдали и не задел небес.

И если сердце — в солнечных цепях,

уединенье его в бездну не заманит.

Дым поднимается к вершинам второпях,

и синева тоски уходит с ним в тумане.

И память, белая, как снег и этот лед,

алмазы прошлого погасит и зажжет.

Перевод М. Яниковой

Тот, кто в дар получает большую луну, —

ту, что помнит младенчество многих людей,

колыбельных несчетное помнит число, —

тот, кто в дар получает большую луну,

что колдует, вздымая волну на воде,

чтобы с шелестом волн к нам легенды несло, —

кто ее получает — на том благодать.

Как ребячлива ночь и мудра!

Что ей стоит все крыши в ладони собрать —

будто ракушек это гора.

Перевод М. Яниковой

Эта комната — остров в сиянье луны.

В складках штор привиденья роятся,

ну, а в зеркале сказки отображены —

там конек-горбунок, в глубине же видны

брат с сестрой, что домой воротиться должны,

и охотников волки боятся.

Семь козлят заждались — что же мать не идет?

Засыпает принцесса до срока,

и ликуют семь гномов всю ночь напролет,

и на зеркало-озере остров встает,

остроносая лодка куда-то плывет,

ну, а Золушка не одинока —

по спокойной воде — да на белой ладье —

уплывает далеко-далеко...

Перевод М. Яниковой

Дождь несет свою злобу по крышам домов городских,

и разносит по улицам ругань, и хлещет по лицам.

Младший брат, самый старший из всех младших братьев моих,

я не знаю, куда мне укрыться!

Вот вагоны стоят — но куда им по ржавчине рельс?

По грязи и по слякоти — как же, больной, мне угнаться?

Младший брат мой, ты видишь, что дети стоят у дверей?

Ты вели им домой возвращаться!

Как же детям понять, что ветра наточили ножи,

что разверзнется бездна и рухнут мосты, разбушуются грозы?

Дождь залил этот город — но как он, скажи,

сможет выплакать все наши слезы?

Перевод М. Яниковой

Повисла под радугой капля лазури

и, как колокольчик, звенит.

Впрягли небеса в набежавшую бурю

порыв потревоженных нив.

Они к горизонту стремительно скачут,

где полог висит дождевой,

и красные серьги с собою захватят,

вернувшись назавтра с зарей.

Перевод М. Яниковой

В этот пригород, в этот дождливый сад, навевающий грусть,

к этой вишне, к ветрам, что пейзаж овевают ненастный, —

как сюда он попал, удивительный белый гусь,

одинокий, нездешний, прекрасный?

Есть зеленые братья у каждого стебля травы,

есть отец у древа, в глубоких садах запрятан,

лишь у белого гуся, как у синей дали, увы, —

ни родни, ни отца, ни брата.

Перевод М. Яниковой

Кто раскрасить сумел в темноте небеса,

превратил их в сад и расцветил?

Как один в темноте доберется в сад

этот тихий маленький ветер?

Засиявшее облачко ветер задел,

звезды бледные замирают.

Тихий ветер белый передник надел,

одуванчики собирает.

Перевод М. Яниковой

Расстелена бедность ковром обнищалым,

разбит наш стакан. Что на хлеб нам сменять?

Мы все потеряли, и ночь обещала,

что станет она нищету охранять.

Но маленький ветер негрустную песню

тихонько напел и сказал:

ваш дом — у чужих, путь к нему неизвестен,

но можно вернуться назад!

Перевод М. Яниковой

Этот город промок — льют дожди целый день,

он в глаза мне глядит виновато,

вспоминая колодцы, сады деревень,

все иное, что было когда-то:

как красу листопада мне осень несла,

как гостей на крыльце ожидала,

как овца пожелала удачи, прошла —

и на шерсти роса засверкала.

Ну, а я, подчинясь золотому ярму,