Хаим Нахман Бялик - Стихотворения и поэмы

Но камня сердец не потряс, —

В дребезги раздроби, перекуй на заступ железный

И вырой могилу для нас.

И все, что подскажет гнев Божий, — да грянет из уст,

И дрогнуть не дай им:

Будь Глагол твой горек, как самая смерть — пусть!

Да услышим, и да знаем.

Смотри, нас окутала ночь, пред взором — черные пятна,

Как слепые, мы щупаем тьму:

Что то свершилось над нами, но что — нам невнятно,

Никому, — никому.

Взошло ли нам солнце, или погасло, умирая, —

Или погасло навсегда?

Бездна хаоса кругом, великая, страшная, злая,

И не спастись никуда;

И если взвоем во тьме, или, молясь, воззовем —

Кто нас услышит, братья?

И если проклятьями ярости все проклянем, —

На кого упадут проклятья?

И если со скрежетом гнева сожмем кулак, —

На чье темя рухнет удар?

Все это, все поглотит бессмысленный мрак,

Все ветер развеет, как пар.

Нет опоры, руки повисли, не стало пути под стопами

И безмолвен небесный Суд —

Знают давно Небеса, что вина их безмерна пред нами,

И в молчании грех свой несут…

Открой же уста, если им от Правды дано,

Пророк Конца, восстань:

Будь Глагол твой горек, как смерть, — будь он смерть сама, все равно:

Грянь!

Нам смерть не страшна — уж она нас давно оседлала

И в рот нам продела узду;

На устах у нас — гимн возрожденья, и с ним, под звоны кимвала

Мы до гроба допляшем в бреду…

1904

Перевод В. Жаботинского

Целый мир — это блеск, это гимн, и кругом

Несказанно клокочет богатство живое,

И тропинкой меж лесом и нивой бредем

Молчаливо мы двое.

Мы бредем и бредем, а тропа все длинней;

Справа бабочки вьются, колосья рокочут;

Слева заросли нас паутиной теней

И просветов щекочут.

Тень ли ангела, тучка ли там проплыла

И растаяла вмиг в синеве без предела?

Вслед за ней, как она высока и светла,

Моя греза в лазурь улетела…

И опять синеве ни границы, ни дна…

Ты идешь, — я, как пленный, бреду за тобою;

И, как очи твои, даль чиста и ясна,

И хлеба улыбаются зною…

И мне чудится: этот задумчивый лес,

Тихо дышащий тенью, прохладой, покоем,

Затаил некий клад первозданных чудес

В брачный дар нам обоим…

Чу — по нивам дохнул ветерок, и потряс,

В трепет искр и лучей и мерцаний одел их,

И посыпал метелью снежинок на нас

Тучу бабочек белых.

И один мотылек сел на косы твои

И запутался в прядь, на цветочек похожий, —

И как будто дразнил: Я целую, смотри, —

Поцелуй ее тоже!

О, почуяла ль ты, что сказал мотылек?

И почуяла ль ты, как глазами я жег,

Сам на страх мой в досаде, с мольбою во взгляде,

Эти мягкие пряди?

Твои горлинки-очи скромны, как всегда,

И напрасно бы в них заглянул я с вопросом;

Нет, я верю не им, а проказницам-косам,

Что кивают мне: да!

Так за мной же, малютка, — в тенистом леске

Наши души раскроем, наш день отпируем,

И любовь, что висит на твоем волоске,

Я сорву поцелуем…

1904

Перевод В. Жаботинского

Из мест, где скрыта ты, о жизни свет единый,

Моей тоски Шехина,

Приди, приди, как сон необычайный,

В приют мой тайный;

Пока еще и мне есть избавленье,

Предстань и дай целенье,

Верни мне юность, ряд утраченных видений,

Мой бред весенний!

Мой пламень погаси блаженным поцелуем!

Твоими персями волнуем,

Пусть, я как мотылек, погасну, в час закатный.

На чаше ароматной!

Но где ты?

Еще не знал я, кто ты, что ты, где ты, —

Мечта тебе несла обеты;

Во мгле, как красный угль, в час бденья, на постели,

Сны о тебе горели;

В ночи рыдая, я — кусал подушку;тело

В предчувствии тебя — немело;

И целый день, — меж буквами, в Гемаре,

В прозрачном облачке и солнечном пожаре,

В чистейшей из молитв и в чистоте мечтаний,

В восторге дум, в величии страданий,

Моя душа во всем всегда, как идеала,

Тебя, тебя, тебя одной искала.

1904

Перевод В. Брюсова

I. «Разбудил меня сегодня…»

Разбудил меня сегодня

Гам ворон и утра холод.

Я проснулся почему то

Словно в праздник бодр и молод;

Словно в сердце, кто — не знаю,

Брызнул струйкой родниковой;

Словно вдруг моя каморка

Стала лучше, стала новой…

А, мороз убрал окошко!

Хорошо убрал, на славу:

Точно посох Аарона

За ночь вырастил дубраву.

Кипарисы в хлопьях снега,

Дуб, алоэ, пальма, роза…

Добрый день, побеги стужи!

Шлю привет, цветы мороза!

И холодный, свежий, белый

Залил блеск мою каморку,

Словно был в ней добрый ангел,

Прилетавший на уборку.

И сияньем беззаботным

Залилась душа, ликуя,

Словно был в ней добрый ангел

И омыл ее, целуя.

II. «А пока узорный иней…»

А пока узорный иней

Сыплет радуги на солнце,

Кто там искрой огневою

Бьется, бьется мне в оконце?

Шаловливый луч-малютка

В этой заросли горящей

Заблудился, зацепился

И повис в алмазной чаще…

Бьется, плещется, трепещет

Искрометною пылинкой.

Рвется вон из белой сети —

Вдруг затих — и стал росинкой…

Вон другая… Вон и третья…

И смотри — окно раздето,

И в каморку бурно хлынул

Ливень солнечного света.

То меня искало солнце

И настигло-затопило,

И в душе запела радость,

Бодрость дерзкая и сила…

Божий мир хорош и светел —

Я на плечи плащ накину

И, влюбленный, опьяненный,

Ринусь в белую пучину…

III. «Только стал я на пороге…»

Только стал я на пороге —

И лучи, как брату рады,

Окружили, закружили,

Затопили без пощады.

Сколько солнц отвсюду мечет

Бриллиантовые стрелы!…

Словно девушка нагая,

Блещет мир бесстыдно-белый.

Белизна, куда ни взглянешь,

Белизна без дна и граней —

Все лучится, все сверкает,

Все как будто в новом сане…

Снегу, мощному Владыке,

Служат службой удалою

Белый Свет и белый Холод,

Тот стрелой, а тот иглою.

Верно, ночью грозный голос

Прогремел державным кликом:

«Завтра всем в уборе белом

Быть на празднике великом!»

Серебро, хрусталь и мрамор,

Яхонт, радуга, червонцы —

Так и брызжут с каждой крыши,

С каждой веточки на солнце…

Нежен, чист еще, как в небе,

Стелет снег лебяжьи ризы

На заборы, мостовые,

Подоконники, карнизы;

Устилает тротуары

Мягкой белою периной, —

Нити проволок обвиты

Серебристой паутиной, —

А на крышах — одеяла,

Все с хрустальной бахромою:

В целом мире белый праздник,

Мир венчается с зимою!

Белизна зовет и дразнит…

Сверху день рукой незримой

Сыплет пылью золотою

С диадемы негасимой…

А деревья, где для пташек

В белом инее чертоги,

Все звенят в сияньи утра