Гомер - Илиада

О, непреклонный! Коль ныне умрешь, мой возлюбленный отпрыск,
Даже оплакать тебя мы не сможем на ложе печальном, —
Я и супруга твоя, одаренная щедрым приданым.
Быстрые псы растерзают тебя вдалеке, пред судами".
Так они оба в слезах обращались к любезному сыну

И умоляли его, но не тронули сердца героя.
Он исполинского ждал Ахиллеса, бежавшего быстро.
Точно как в горном ущелье дракон сторожит пешехода,
Зелий наевшись зловредных и страшною злобой пылая,
В логе лежит, извиваясь и яростно смотрит оттуда:

Так непреклонный душой Приамид не хотел удалиться.
К выступу башни снаружи он щит прислонил меднояркий,
Громко вздохнул и сказал в своем сердце отважном:
"Горе, что делать мне? Если я в город спасусь чрез ворота,
Полидамас меня первый там встретит укором обидным,

Он, кто совет дал увесть в Илион всех троянцев, —
В ту злополучную ночь, как воспрянул Ахилл богоравный.
Я не послушался слова, а было бы лучше гораздо.
Ныне ж, когда я столь многих своим погубил безрассудством,
Храбрых стыжусь я троянцев и длинноодетых троянок.

Как бы из них кто-нибудь, и бессильней меня, не промолвил:
"Гектор народ погубил, на отвагу свою полагаясь".
Так они скажут тогда. О, желанней стократ и почетней
Выйти Ахиллу навстречу и либо его поразить мне,
Либо в бою самому перед Троей погибнуть со славой.

Иль поступить по иному? Что если сниму и на землю
Шлем свой и щит положу, а копье у твердыни поставлю,
Сам же навстречу пойду беспорочному сыну Пелея
И обещание дам вернуть благородным Атридам
Как аргивянку Елену — причину войны и раздора —

Так и сокровища все, что на быстрых судах многоместных
В Трою привез Александр, — и сверх того с войском ахеян
Все поделить нам богатства, сокрытые в городе нашем?
Если потом обязал бы я клятвою старцев троянских
Все разделить пополам, ничего для себя не скрывая,

Все без утайки снести, чем прекрасная Троя владеет.
Только зачем я об этом в душе размышляю напрасно!
Я не пойду умолять, и Ахилл не почтит моей просьбы,
Не пожалеет меня, а предаст безоружного смерти
Быстро, без боя, как женщину, чуть лишь отброшу доспехи.

Да и не время теперь нам беседовать праздно друг с другом,
Точно на камне под дубом беседует юноша с девой
Юноша с девой цветущей охотно вступает в беседу,
Нам же пора воевать, чтоб увидеть как можно скорее,
Мне ль Громовержец Зевес иль ему приготовил победу".

Так размышляя, он ждал. А Пелид подходил уже близко,
Грозным копьем пелионским над правым плечом потрясая,
Весь Эниалию равный, воителю с веющим шлемом.
Медь вокруг тела его далеко пламенела, подобно
Свету огня или ярким лучам восходящего солнца.

Гектор, увидев его, задрожал и не смел дожидаться.
А устремился бежать, за собою ворота оставив.
Следом погнался Ахилл, доверяясь ногам своим легким.
Точно как сокол нагорный, из хищных пернатых быстрейший,
Горлицу, робкую сердцем, преследует, не уставая;

В стороны мчится она, а хищник с пронзительным клектом
Взмахами крыл нагоняет, и сердце в нем жаждет добычи:
Так он, усердствуя, мчался вперед. А трепещущий Гектор
Быстро коленями двигал, идя вдоль стены Илионской.
Мимо холма, мимо дикой смоковницы, ветрам открытой,

Оба они прибежали к стене, колесничной дорогой,
И светлоструйных достигли двух водных вместилищ, откуда
Два родника выбегают глубокопучинного Ксанфа:
С теплой водою один, и над ним непрестанно клубится
Пар, далеко расстилаясь, как дым над пылающим лесом;

Ключ же другой и средь лета струится, по холоду равный
Граду иль мерзлому снегу, иль в лед превратившейся влаге.
Там у ключей находились просторные, пышные мойни,
Гладким обложены камнем, где светлые мыли одежды
Дочери храбрых троянцев и жены, прекрасные видом,

В прежние мирные дни, до прихода ахейского войска.
Мимо бойцы пронеслись, — этот спасаясь, а тот догоняя.
Доблестный муж убегал, настигал же безмерно храбрейший.
Ибо не жертвы они добивались, не кожи бычачьей,
Что достается обычно в награду быстрейшему в беге,

Но о душе состязались могучего сына Приама.
Точно к победе привыкшие цельнокопытные кони
Мчатся, мету огибая, и славная ждет их награда, —
Медный треножник, иль дева, на тризне убитого мужа:
Так они город Приама три раза кругом обежали,

Быстрым ногам доверяясь. И все на них боги взирали.
Первый меж ними воскликнул отец и людей и бессмертных:
"Горе, любезный мне воин бежит вкруг стены Илионской,
Славным гонимый врагом. Я гляжу и душа моя плачет
В скорби по Гекторе: часто он бедра бычачьи сжигал мне

В жертву на многолощинных высотах Идейских и в Трое,
В городе верхнем. Теперь же его Ахиллес богоравный
Быстро преследует в бегстве вкруг славной твердыни Приама.
Но помогите, о, боги, обсудим и примем решенье:
Снова спасем ли его от погибели, или дозволим,

Чтоб, не взирая на доблесть, он пал, укрощенный Ахиллом?"
И синеокая так возразила богиня Паллада:
"Молниеносный Зевес, что сказал ты, о, тучегонитель!
Мужа, рожденного смертным, давно подчиненного року,
Ныне обратно желаешь похитить у смерти зловещей?

Делай, но мы, остальные все боги тебя не одобрим".
Ей отвечая, промолвил Зевес, облаков собиратель:
"Милая дочь, ободрись, Тритогения! Пусть говорил я
Ныне с неласковым сердцем, к тебе хочу быть багосклонным.
Делай, как сердце прикажет, и не отступай пред желаньем".

Так, побуждая, сказал он Афине, усердия полной,
И с Олимпийских высот она бросилась вниз и помчалась.
А быстроногий Ахилл за испуганным Гектором гнался.
Точно собака в горах за оленем охотится юным,
С лога подняв и гоняя долиной и темною чащей;

Не утаиться ему, хоть бы в страхе прилег за кустами.
Ибо, обнюхав следы, она гонит, пока не настигнет:
Также не мог Приамид уклониться от сына Пелея.
Всякий же раз, как, бросаясь вперед, он пытался достигнуть
Крепких Дарданских ворот и укрыться близь башен высоких,

Где бы троянцы могли защитить его сверху стрелами,
Быстрый Пелид забегал стороною и гнал его снова
По направлению к полю, а сам он держался твердыни.
Точно во сне невозможно настигнуть бегущего мужа,
Ни убежать от погони тому, кто преследует сзади: