Гомер - Илиада

По направленью копья, заметался, как бык среди поля,
Если ремнями связав, пастухи поведут его силой:
Так трепетал и троянец, пронзенный копьем, но не долго,
А до тех пор как из тела герой Мерион, подошедши,
Вынул обратно копье. Тотчас тьма ему очи покрыла.

Тою порою Гелен по виску поразил Деипира
Длинным фракийским мечом и рассек его шлем густогривый;
Шлем отскочил от удара и, наземь слетев, покатился
Между ногами бойцов, — кто-то поднял его из ахейцев.
Вскоре подземная ночь Деипиру окутала очи.

Грусть ощутил Менелай, сын Атрея, воитель отважный.
Слово угрозы сказав, он пошел на Гелена героя,
Острым копьем потрясая. Гелен же за лук ухватился.
Так они оба сошлись, порываясь друг друга ударить —
Этот — стрелой с тетивы, а тот — светлым копьем заостренным.

Первый тогда Приамид Менелая ударил стрелою
В выпуклость панциря, в грудь, но стрела от брони отлетела.
Как по большому гумну от широкого веяла скачут
В кожицах черных бобы иль горошины, вдаль относимы
Силою мужа, кто веет созвучно дыханию ветра:

Так далеко от брони Менелая, покрытого славой,
Прочь отлетела стрела, на большое упав расстоянье,
Сын же Атрея, отважный воитель, попал Приамиду
В руку, которою лук, полированный гладко, держал он.
Руку пробивши, копье заостренное в лук угодило.

Быстро к толпе он друзей отступил, уклоняясь от Парки,
Руку бессильно повесив, с влекущимся ясенным древком.
Медь из руки Приамида извлек Агенор благородный,
Руку ж пращей обвязал, крепко сшитой из шерсти овечьей, —
Взял он пращу у возницы Гелена. Владыки народов.

Тою порою Пизандр пошел на бойца Менелая.
Злая судьба его прямо к пределу направила смерти,
Чтобы тобой, Менелай, он в жестоком бою укрощен был.
После того как, идя друг на друга, сошлись они близко,
Первый Атрид промахнулся: копье его в сторону взяло.

Вскоре за этим Пизандр по щиту Менелая ударил,
Но оказался не в силах насквозь пронизать его медью;
Щит задержал острие, близь копейца сломалося древко.
И на победу надеясь, троянец взыграл уже духом,
Но Менелай, извлекая из ножен свой меч среброгвоздый,

Бросился с ним на Пизандра; а тот под щитом приготовил
Медный прекрасный топор, с топорищем большим из оливы,
Дивно отточенным, длинным, — и оба пошли друг на друга.
По шишаку густогривого шлема троянец ударил
Низко близь гребня. Но в миг, как ступил он вперед, сын Атрея

Над переносицей в лоб поразил его; хрустнули кости.
Выпали очи к ногам и, кровавые с прахом смешались.
Сам он согнулся и лег. И ногою на грудь наступая,
Снял Менелай все доспехи и слово сказал, похваляясь:
"Так отпадете и вы от судов аргивян быстроногих,

О, ненасытные в битве, надменные дети троянцев!
Вам не придется еще мне обиду нанесть иль бесчестье,
Как уже раз нанесли, о, презренные псы, когда в сердце
Не убоялись тяжелого гнева гремящего Зевса
Гостеприимца, кто скоро высокий ваш город разрушит.

Вы у меня и супругу законную, вы и богатства,
Тайно бежав, увезли, хоть радушно ей приняты были.
Ныне вы страстно хотите во внутрь судов мореходных
Гибельный бросить огонь и убить всех героев ахейских.
Но, и отвагой горя, вы, быть может, покинете битву.

Отче Зевес! Утверждают, что мудростью ты превосходишь
Всех и богов и мужей. Между тем ты виною всех бедствий,
Ибо открыто мирволишь сим воинам наглым — троянцам,
В ком и отвага преступна всегда, оттого что не могут
Шумом насытиться битвы, для всех одинаково страшной.

Всем насыщаются люди: и сном, и любовью отрадной,
И песнопением сладким, и стройным движениям пляски,
Хоть насладиться всем этим мы больше хотим, чем войною.
Только троянцы одни ненасытно сражения алчут".
Так говоря, Менелай беспорочный с убитого мужа

Снял обагренные кровью доспехи и отдал дружине.
Сам же, вернувшись, с бойцами передними снова смешался.
Сын Пилемена царя той порой на него устремился,
Гарпалион, кто отцу дорогому сопутствовал в Трою.
Но не вернулся обратно в любезную отчую землю.

Дротом в средину щита Менелая ударил он близко,
Но оказался не силах насквозь пронизать его медью
Быстро к толпе он друзей отступил, уклоняясь от Парки,
Вкруг озираясь из страха, не ранит ли кто его медью.
И Мерион, издалека стрелу в отступавшего бросив,

В правое ранил бедро, и, пройдя под седалищной костью,
Вышло с другой стороны острие, чрез пузырь пролетевши.
Вмиг он присел, а потом на руках у товарищей милых
Дух испустил и лежал, словно червь, по земле распростертый.
Черная кровь вытекала струею, песок орошая.

И Пафлагонцы, отвагой дыша, хлопотали вкруг тела,
На колесницу его положили, терзаемы грустью,
И в Илион отвезли. С ними шел и родитель, рыдая,
Видя, как мертвого сына покинуло жизни дыханье.
Сильно разгневался в сердце Парис из-за смерти героя,

Ибо средь всех пафлагонцев ему приходился он гостем.
Гневом в душе воспылав, он стрелу медноострую бросил.
Некий был муж Евхенор, прорицателя сын Полиида,
Храбрый весьма и богатый, имевший жилище в Коринфе.
Знал он, садясь на корабль, что жестокая ждет его Парка.

Ибо не раз Полиид говорил ему, старец разумный,
Что или дома ему от ужасной болезни погибнуть,
Или упасть от троянской руки пред судами ахейцев.
Он избежал заодно и обидных укоров ахеян,
И ненавистной болезни, в душе убоявшись страданий.

Ранил его Приамид ниже уха и челюсти. Тотчас
Вышла из тела душа и глубокая тьма его скрыла.
Так поражая друг друга, они бушевали, как пламя.
Гектор, любезный Зевесу, еще не узнал и не ведал,
Что от оружья данайцев погибло налево от флота

Много троянских мужей, что, быть может, победа ахеян
Станет решительной вскоре — так сильно земли колебатель
Дух аргивян ободрял, да и сам помогал своей мощью.
Гектор стоял, где впервые прошел чрез ворота и стену,
Силой прорвавши густые ряды щитоносцев данайских.

Там, на возвышенный берег извлекши из моря седого,
Протезилай и Аякс поместили суда свои рядом;
Ниже чем в прочих местах аргивяне сложили там стену;
Там же сильнее всего бушевали герои и кони.
Тою порой беотийцы, ионяне в длинных хитонах,

Фояне, локры, равно как покрытые славой эпейцы
От кораблей отражали с трудом, но прогнать не сумели
Гектора, кто налетал, неустанный, похожий на пламя.
В первом стояли ряду из афинян отборные мужи.
Их предводил Менесфей, храбрый сын Петеоса, а также