Давид Самойлов - Избранное

10
«Пусть-ка сам меня признает»,— думал
И снедь тем временем извлек.
Печь остыла. От окошка дуло.
Колебался светлый стебелек.

11
— Выпьем, батя, на помин усопших,
Сам своих ушедших помяни.
А еще за тех, кто тропы топчет
Далеко от дома и родни.

12
Парень, видно, был совсем не беден.
Не пустой мешок с войны волок.
Водку в кружки наплескал: «Поедем!»
— С богом. Тиуны-то немец сжег.

13
Думал сын: «Не стоит открываться.
Только зря расстроишь старика.
Здесь не жить мне, здесь не оставаться.
Лучше напишу издалека».

14
Он молчал и пил, смятенья полон.
И зубами от тоски скрипел.
А держать язык за частоколом
И в хмелю умел. А надо — пел.

15
Пел натужно, диковато, хрипло.
Песню начинал по десять раз.
Долго пел. Но голова поникла.
Был еще далек рассветный час.

16
То, что старый не увидел глазом,
Мог бы он расслышать в песне той.
Но, наверно, помутился разум
От войны, от жизни прожитой.

17
Думал старый: «Он, видать, не беден.
А добро задаром нажито.
Ночью не заглядывал к соседям.
Пропадет — не хватится никто».

18
Дуло-поддувало в чистом поле.
Дуло, снег сметало на пути.
Ветры на бугре стерню пололи.
Время было около пяти.

19
У печи нащупал топорище.
На мгновенье прохватила дрожь.
Отодвинул от хмельного пищу.
«Может — он? Пожалуй, не похож».

20
Задохнулся. Ноги стали шатки.
«Крепко спит. А если встанет вдруг?
В кошельке, небось, одни тридцатки,
Может, десять, может, двадцать штук…»

21
Дуло, дуло, дуло, дуло, дуло,
Ночь не выдувало со двора.
Посреди избы стоял сутуло
Он, не выпуская топора.

22
Свечка вдруг вздохнула и истлела.
Очи словно дегтем залило.
. . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .

23
. . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . .
Сын проснулся. За окном белело.
— Шею,— говорит,— совсем свело!

24
Был он трезв. Старик со страху замер.
Думал, вскочит, крикнет: «Загублю!»
А солдат: — Давай топор, хозяин,
Я тебе дровишек нарублю.

25
— Благодарствуй,— старец чуть ответил.
— Слава богу, ветер унялся.
Мне пора. Проселок вон как светел,
А отсюда ходу два часа.

26
Старому при свете стало жутко.
Холод разлился в его крови.
Выдохнул: — Как звать тебя?
— Зовутка. Как захочешь, батя, так зови…

27
…По пустому зимнему проселку
Шел солдат от дома на восток.
Шел солдат и плакал втихомолку.
За плечом висел пустой мешок.

28
Он остановился там, где рядом
У раскрестка стыли две сосны —
Две вершинки срезаны снарядом,
Только вбок росли они с войны.

29
С той межи, где мерзли две калеки,
Дом еще виднелся вдалеке.
И пошел солдат к одноколейке —
Восемь верст не страшно налегке.

Последний час сражалась рота.
И каждый к гибели привык.
Хорошая была работа,
Да мало виделось живых.

Стреляли изредка, с прищуром,
Оставшиеся храбрецы.
Засыпанные амбразуры
Обороняли мертвецы.

И приближалась грозно, внятно
Та неизбежная черта,
Где только под ноги гранату
С последним лозунгом: «За Ста…»

Но тут, врываясь в цепь событий,
Сквозь посвист пуль и минный вой
Закаркал громкоговоритель
За вражеской передовой.

«Внимание! Бросайте ваффен!
Напрасно будет кровь пролит!
В пять сорок на участке нашем
В планету врежется болид.

Мы скоро будем тучей пыли —
И мы, и вы, кто бьется тут.
И нас не будет, всех, кто были.
Штык в землю, руссен! Всем капут

Не призываем вас сдаваться.
И сами не идем к вам в плен.
Не призываем вас брататься,
Нас скоро побратает тлен.

Вниманье! По последней сводке
До катастрофы ровно час.
И если вы хотите водки,
Довольно шнапса есть у нас!»

И замолкает перестрелка.
И слышно, как течет вода.
И только у комроты стрелка
Неумолима, как всегда.

Но тут, придя в соображенье,
Героев собирает в круг,
О межпланетном положенье
Повестку ставит политрук.

Что, мол, ввиду поломки раций,
Ориентация туга.
Но я зову не поддаваться
На провокации врага…

И только лица побелели.
Цветной сигнал взлетел как плеть…
Когда себя не пожалели,
Планету нечего жалеть!