Су Дун-по - Стихи. Мелодии. Поэмы

Тысячи душ понапрасну ныряли,
Чтобы спасти это древнее чудо.

Силы людей подневольных напрасно
Тратил не ведавший к ним сожаленья, —

Право же, лучше пропасть под водою,
Чем от тирана сносить оскорбленья.

Кто же сберег в то жестокое время
Сей барабан, расчлененный на части?

Небо, наверное, стражей послало,
Чтобы сберечь барабан от напастей.

В мире сменялись расцвет и паденье,
Сто превращений — и все быстротечно.

Знатность, богатство —
прихлынут-отхлынут,
Слава ж достойных осталась навечно!

Думал я долго: в чем смысл мирозданья?
Сел, и вздохнул, и промолвил, вздыхая:

«Если бы, как у реликвии древней,
Жизнь долговечною стала людская!»

За тем селом, где я рожден,
Берет начало Янцзыцзян.

Теперь чиновник я — и вот
Доплыл до устья в челноке.

Я слышал, что, когда прилив,
Здесь волны высотою в чжан,

В холодный день следы от них
Узором стынут на песке.

Есть посреди реки скала,
Что извивается змеей.

Едва исчезнув, вновь она
Истает волнам наперекор.

Взобрался на вершину я,
Хочу увидеть край родной,

На юг и север от реки
Так много темно-синих гор!

О доме вечером грустил,
Но к возвращенью — «нет весла».

Отшельника судьба — смотреть:
Уходит солнце на покой;

Чуть дунул ветер — и кругом
Река как будто расцвела;

Заря, как рыба: красный хвост,
И тело с яркой чешуей…

Нo вот уж над рекой луна,
И лунный спет вокруг меня,

А во вторую стражу — тьма,
В безлунье — черный небосклон.

Вдруг на скале, среди реки,
К горам взметнулся столб огня,

Он горный берег осветил,
Заснувших всполошив ворон.

Хоть быстро все и улеглось,
В тревоге я не мог понять,

То демон был иль человек,
Не человек — так кто же был?

Скале, что посреди реки,
Горы прибрежной не достать,

А я не знал, и бог реки
Меня, как видно, вразумил…

Тебе спасибо, бог реки!
Я понял: в суете мирской

Я отделен, как та скала,
От берега большой рекой!

У соседей восточных в саду
Много белых растет тополей.

Ночью дождь начался, — при дожде
Шум листвы все сильней и сильней.

Мне не спится, сижу у окна,
И совсем бы я был одинок,

Если б стайки ночных мотыльков
Не летели на мой огонек…

На дне колодца — маленькое солнце:
То спрячется, то снова проблеснет.

Шумит холодный дождик — «сао-сао»,
Пропитывая влагой огород.

Кто из людей подобен господину,
Которого зовут учитель Су?

Природе он один идет навстречу,
Когда еще природа не цветет!

Напрасно говорят, что в лютне
Есть только ей подвластный звук.

Ее, закрыв в своем футляре,
Услышать разве можешь ты?

А если музыку считают
Твореньем музыкальных рук,

То усладят ли звуком лютни
К ушам прижатые персты?

Из мудрых мудрейшим считался Ван Се,
И дух его ныне живет,

Хотя миновало с кончины его,
Мне кажется, весен пятьсот…

Из яшмы и золота высится храм,
Он ханьских светил пережил,

Нет циньской державы, а персик цветет,
И речка, как прежде, бежит…

Лежу я, вдыхая цветов аромат,
Я в небытие погружен,

Вдруг скалы-утесы сошлись надо мной,
Надвинулись с разных сторон…

Когда же средь ночи меня разбудил
Заботливый старый монах,

Смотрел я на небо, где лодка-луна
Плыла в облаках — как во льдах!

Так внезапно и чистый ветер
Заиграл на земле-свирели.

И луна украсила небо
Нарисованной ею рекой.

Если беден, то как для гостя
Я смогу устроить веселье?

А вот так: ухвачусь за ветер
И луну поглажу рукой!

Пока был в доспехах разбойник
Дун Чжо —
Пугал и гордился собой.

Но деньги берег он, предвидя исход,
Безмерно был алчен и скуп.

А ныне взгляните — какой он гордец!
Взгляните — какой он герой!

При факеле виден всего лишь один
От жира лоснящийся пуп!

В путь без вина провожаю тебя,
Уходишь с пустой сумой.

Прошу из источника бодисатв
Чистой воды испить.

Не надо голову опускать
Потом, расставшись со мной,—

Где бы ты ни был, небо в воде
Будет, как прежде, плыть…

Стеною дом
От сада отделен,

Как будто сад —
Источник суеты.

Когда бы
Не открытый павильон,

Благоухали б
Для кого цветы?

Пели дождь и ручей всю ночь
Заунывную песнь одну,

А под утро ветер подул
И, наверно, спугнул луну.

Как печален-печален мир,
Словно осень моя тоска.

Мне бы чистой испить воды
Из прозрачного родника…

Я вокруг стены обошел,
Это путь в три десятка ли,

И повсюду — везде-везде —
Краски яркие отцвели.

Только заросли тростника
Разлились, как море, кругом,

Я поплыл на лодке — она
Малым кажется лепестком.

В тростнике густом рыбака
Еле-еле шляпа видна,

Да заметна из-под нее
Белых-белых волос копна.

Я хочу, поближе подплыв,
Поздороваться с ним, но как?