Юлия Мамочева - Инсектариум

Me gustas cuando callas porque estas como ausente,
y me oyes desde lejos, y mi voz no te toca.
Parece que los ojos se te hubieran volado
y parece que un beso te cerrara la boca.

Como todas las cosas estan llenas de mi alma
emerges de las cosas, llena del alma mia.
Mariposa de sueno, te pareces a mi alma,
y te pareces a la palabra melancolia.

Me gustas cuando callas y estas como distante.
Y estas como quejandote, mariposa en arrullo.
Y me oyes desde lejos, y mi voz no te alcanza:
dejame que me calle con el silencio tuyo.

Dejame que te hable tambien con tu silencio
claro como una lampara, simple como un anillo.
Eres como la noche, callada y constelada.
Tu silencio es de estrella, tan lejano y sencillo.

Me gustas cuando callas porque estas como ausente.
Distante y dolorosa como si hubieras muerto.
Una palabra entonces, una sonrisa bastan.
Y estoy alegre, alegre de que no sea cierto.

Люблю, когда молчишь, как будто исчезая,
И далью смотришь, голосом горячим
Не ласкана моим. Твой взор полётом льётся,
В плен поцелуем рот румяный схвачен.

Как всё, моим наполненное духом,
Ты здесь, моей душой полна до краю.
А я тебя ловлю в созвучьях грусти
И бабочке из сна уподобляю.

Люблю, когда молчишь, как будто из далёка,
В круженье бабочки топя печаль юдоли.
Ты там, где голос мой тебя не тронет;
Дай мне молчать с твоею тишью боли.

Позволь мне говорить с твоим бессловьем,
Лампадно-чистым в совершенстве круга.
Ты словно ночь — тиха и синезвёздна.
Молчишь звездой, как дочерь неба-луга.

Люблю, когда молчишь, как будто исчезая,
Болезно-далека за смертной дверью.
Довольно слова одного, улыбки хватит —
Положит счастие конец неверью.

Senti passar um vento misterioso,
Num torvelinho cósmico e profundo.
E me levou nos braços; e ansioso
Eu fui; e vi o Espírito do Mundo.

Todas as cousas ermas, que irradiam
Como um nocturno olhar inconsciente,
Luz de lágrima extinta, não sentiam
A trágica rajada, que somente

Meu coração crispava! Ó vento aéreo!
Vento de Exaltação e Profecia!
Vento que sopra, em ondas de mistério,
E tanto me perturba e extasia!

Estranho vento, em fúria, sem tocar
Na mais tenrinha flor! E assim agita
Todo o meu ser, em chamas, a exalar
Luz de Deus, luz de amor, luz infinita!

Vento que só encontras resistência
Numa invisível sombra… Um arvoredo,
Ou bruta pedra, écomo vaga essêcia;
E, para ti, eu sou como um penedo.

E na minha alma aflita, ódoido vento,
Bates, de noite; e um burburinho forte
A envolve, arrasta e leva, num momento;
E vai de vida em vida e morte em morte.

Я ощутил дыханье урагана
Из чрева межкосмической спирали.
Меня он охватил; но шёл я рьяно;
И Духи Мира предо мной предстали.

Все одиночества, что излучают, будто
Ночная темень взором безотчетно, —
Свеченье слёз — не знали почему-то,
Не чуяли тех скорбных бурь, охотно

Моё лишь сердце мучивших! О Ветер!
Пророческая вьюга возбужденья!
Ты, дующий загадочно, в ответе
За мой восторг и за моё смятенье!

Ты исступлённо нежишь без касанья
Бутон сладчайший! Ветром я повенчан
Всей сущностью пролить огонь сиянья,
Свет Бога и любви, который вечен!

Встречаешь ты порыв с тобой бороться
В тени слепой лишь… И лесных чащобин,
И камня грубого — волною воля гнется,
А я утёсу для тебя подобен.

В горюющей душе, пурга шальная,
Ты бьешься ночью; шум идет на прибыль:
Влечет её, уносит, пеленая,
Из жизни в жизнь, из гибели в погибель.

Vento que me levou, nem sei por onde;
Mas sei que fui; e, ao pé de mim, bem perto,
Vi, face a face, a névoa a arder que esconde
O fantasma de Deus, sobre o deserto!

E aquele grande vento transtornou
Minha existência calma; e dor antiga
Meu rude e frágil corpo trespassou,
Como a chuva uns andrajos de mendiga.

E fui num grande vento; e fui; e vi;
Vi a Sombra de Deus. E, alvoraçado,
Deitei-me àquela sombra, e, em mim, senti
A terra em flor e o céu todo estrelado.

Куда — не знаю — был тобой влеком я,
Но знаю: шёл, ногами; предо мною
Кипел туман, пылающие комья
Скрывали призрак Бога над землею.

Того сломало урагана соло
Мой быт спокойный; старое страданье
Плоть грубую и тленную вспороло,
Как нищенское ливень одеянье.

Я шёл в ветру, когда прозрел в дороге,
Увидел Божью Тень. Прилёг тогда я.
И зацвели в душевном во чертоге
Моем — земля и небеса без края.

Ich weiß nicht, was soll es bedeuten,
Daß ich so traurig bin,
Ein Märchen aus uralten Zeiten,
Das kommt mir nicht aus dem Sinn.

Die Luft ist kühl und es dunkelt,
Und ruhig fließt der Rhein;
Der Gipfel des Berges funkelt,
Im Abendsonnenschein.

Die schönste Jungfrau sitzet
Dort oben wunderbar,
Ihr gold'nes Geschmeide blitzet,
Sie kämt ihr goldenes Haar,

Sie kämt es mit goldenem Kamme,
Und singt ein Lied dabei;
Das hat eine wundersame,
Gewalt'ge Melodei.

Den Schiffer im kleinen Schiffe,
Ergreift es mit wildem Weh;
Er schaut nicht die Felsenriffe,
Er schaut nur hinauf in die Höh.

Ich glaube, die Wellen verschlingen
Am Ende Schiffer und Kahn,
Und das hat mit ihrem Singen,
Die Lorelei getan.