Илья Авраменко - Песня Победы. Стихотворения

И, повздорив с пустым желудком,
Распрямились мы, поднялись.
Вырастал наш день по минуткам,
Как растет терпеливый лист.

Мы тупую голодную лень
Раздавили старанием лютым...
Он не мог не взорваться салютом
День войны и Победы день.

Шел патруль морозной ранью —
Белый иней, черный лес.
Штык блестел холодной гранью,
И в глазах такой же блеск.

У березовой опушки,
Где сугробы глубоки,
Тишина забита в пушки
И закрыта на замки.

Здесь на страже каждый шорох,
Хрустнет сук — и смят покой,
Ступит враг — и снег, как порох,
Разом вспыхнет под ногой.

Кипело военное лето.
Отец отправлялся на фронт.
Зашел он к фотографу где-то
И стал по привычке во фронт.

Фотограф движеньем проворным
Треногу придвинул в упор.
Фотограф прикрыл себя черным —
И щелкнул чуть слышно затвор.

Другой фотографии нету.
Был мастер простой человек:
Последнюю вставил кассету,
Прицелился раз — и навек.

Негромкие песни военной поры,
Мы вас позабудем едва ли:
Какие пространства, какие миры
Вы нашим сердцам открывали!

В землянках лесных, на изрытых полях
Несли вы, вливаясь в беседу,
И память о штатских безоблачных днях,
И жгучую веру в победу...

Сегодня — вы юности нашей дары.
И всем, покидающим детство,
Негромкие песни военной поры
Вручаются нами в наследство.

Еще утрами черный дым клубится
Над развороченным твоим жильем.
И падает обугленная птица,
Настигнутая бешеным огнем.

Еще ночами белыми нам снятся,
Как вестники потерянной любви,
Живые горы голубых акаций
И в них восторженные соловьи.

Еще война. Но мы упрямо верим,
Что будет день, — мы выпьем боль до дна.
Широкий мир нам вновь раскроет двери,
С рассветом новым встанет тишина.

Последний враг. Последний меткий выстрел.
И первый проблеск утра, как стекло.
Мой милый друг, а все-таки как быстро,
Как быстро наше время протекло.

В воспоминаньях мы тужить не будем,
Зачем туманить грустью ясность дней, —
Свой добрый век мы прожили как люди —
И для людей.

Вырос лютик над окопом,
Тонконогий и смешной.
...Был я здесь когда-то вкопан
В землю-матушку войной.

Также солнце пригревало.
Ручейков катилась ртуть...
Но цветов тут было мало
И травы — совсем чуть-чуть.

Мы на дне сидели скопом
И не видели травы:
Потому как над окопом
Не поднимешь головы.

Да была ль она? Едва ли.
Только дым среди руин.
Землю в том году «пахали»
Сотни бомб и сотни мин.

Прислонясь к стене окопа,
Я не лез из-под земли
И совсем не помню, чтобы
Где-то лютики цвели.

Помню: все вокруг гремело,
В небо дыбилось, тряслось,
Выло, ухало, свистело,
Грохотало и рвалось.

А сегодня вырос лютик,
Встал и кланяется мне:
Мол, спасибо добрым людям,
Что расту я в тишине!..

Над городом — бомбежка,
Сирен протяжный вой.

...А там лежит картошка,
Вблизи передовой!
Хорошая картошка!
Лежит себе и ждет,
Когда же к ней Алешка
По снегу приползет?

И кажется Алешке,
Что словно бы вчера
Он песню о картошке
Горланил у костра,
В поход ходил с отрядом,
Устраивал привал...
И вовсе про блокаду
Никто тогда не знал.

Темнеет за окошком
Декабрьский рассвет.
В квартире нет ни крошки.
Алешка знает: нет.
Вчера еще доели.
Теперь до завтра ждать.
А там — ведь не успели
Картошку-то убрать!

Лежит себе картошка
У Пулковских высот.
Ползет в снегу Алешка,
С поземкою ползет.
Свистят над ним снаряды.
Не сбиться бы с пути!
Алешке очень надо
Картошку принести.

Придет с завода мама,
Засветит огонек,
Картошки, вкусной самой,
Увидит котелок!..
В цеху она снаряды
Точила день и ночь,
И надо, очень надо
Сражаться ей помочь.

Извилистой дорожкой
Алешкин след пролег.
Ползет, ползет Алешка
И тянет котелок.
Врагов чего бояться!..
Авось и не убьют.
Вот наши, коль нарваться,
Немедленно вернут!

У них приказ на это:
Мальчишек не пускать!
Негоже всяким шкетам
Под пулями шнырять.
Понятно, что негоже.
Понятно, что запрет.
Но есть-то надо тоже!
А дома крошки нет.

Земля еще как камень!
Промерзла — просто жуть!
Попробуй-ка руками
Такую ковырнуть!
Но он лежит, копает
Под грохот канонад.
И Гитлера ругает,
И всех его солдат.

...Алешка ты, Алешка!
Мы помним этот год.
И мерзлую картошку,
И гордое: «Вперед!»
Ленфронт пошел на запад.
К победе прямиком!
Пусть не был ты солдатом,
Ты был — фронтовиком!

Мальчишки сорок первого, подъем!
Чужие сапоги грохочут в мире.
Зовет горнист — он был убит в четыре.
Труба поет, и мы с тобой встаем.
Ночь самая короткая в году,
Рассвет над Бугом безмятежно ласков.
Роса июня на тяжелых касках,
И первый луч позолотил звезду.
Серп месяца растаял, невесом —
Его не сплющил орудийный молот.
Нас память обжигает, а не холод.
А на рассвете сладок детский сон.
Пусть дочка спит на первом этаже,
Пусть днем смеется, ищет землянику.
Рассветный час шестых ее каникул,
Но мне сегодня не заснуть уже.
Ровесники, вы слышите шаги
Суровые, как траурные, вести.
Вдоль всей границы в Лиепае, в Бресте
Сейчас солдаты встали из могил.
Нам не увидеть ни солдатских лиц,
Ни гимнастерок, ни бинтов кровавых.
Но слышен шелест их победной славы
В недремлющем безмолвии границ.
Мальчишки сорок первого, во всем
Для нас то утро как завет осталось.
И нам судьба солдатская досталась.
И этот мир мы все-таки спасем!

Поля, холмы, лощины темно-синие
И перелески легкою волной,
Но через все — невидимая линия,
Неслышная идет передо мной.