Эмиль Вейцман - Жестокий романс (сборник)
- Название:Жестокий романс (сборник)
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ЛитагентСупер-издательство8f90ce9f-4cec-11e6-9c02-0cc47a5203ba
- Год:2017
- Город:Санкт-Петербург
- ISBN:978-5-9909638-8-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Эмиль Вейцман - Жестокий романс (сборник) краткое содержание
В этом поэтическом сборнике автор собрал свои произведения, написанные как в самое последнее время, так и создававшиеся на протяжении очень долгих лет. Автор также включил в сборник своё прозаическое эссе «Как делать стихи», подводя им как бы итог своей многолетней работы в области поэзии. Это не подражание Маяковскому, но его влияние несомненно. Все эти произведения (за одним исключением) не вошли в поэтический сборник автора «В камере смертников», вышедший в свет в 2003 году. Одни к моменту формирования сборника просто ещё не существовали, другие же не в полной мере удовлетворяли своего создателя. Потому-то под некоторыми произведениями (часто весьма небольшими) стоит не одна какая-то дата их сочинения или же даты начала и окончания работы над ним, а целая вереница дат. Но что-то в забракованных стихотворениях всё-таки было, и это «что-то» заставляло автора снова и снова возвращаться к ним. И вот работа завершена. Теперь в принципе почти всё в прошлом. Потому-то и подзаголовок «Поэтическое ретро». Впрочем, подзаголовок мог быть и иным, например, «Последняя ставка». Почему же такой? А вот почему. Это фактически моя последняя поэтическая ставка на рулетке поэзии. Все остальные мои ставки оказались проигрышными. Так, может, последнюю ждёт выигрыш?!
Напоследок автор в очередной раз хочет процитировать слова гениальной китайской поэтессы (именно поэтессы, а не поэта!!!) Ли Цин-чжао (11-12-ые века н. э.): «Но вдохновенье не будет временем сметено». От себя добавлю: и плоды многолетнего упорного труда не так-то легко поддаются разрушительному воздействию столетий. Впрочем, всё в руках Божьих.
Жестокий романс (сборник) - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Комната Дон-Жуана в гостинице. Справа дверь; слева окно, прямо кровать. На ней сидит полураздетый Дон-Жуан. Посреди комнаты стол с горящей свечою. Время от времени гремит гром, и окно на мгновение освещается молниями.
Дон-Жуан
Пока на свете водятся инфанты,
Мои объятья девкам не забыть!..
Так хвастал я когда-то пред собою.
Теперь себе признаться я могу…
На свете ещё водятся инфанты,
А девок всех и за год не сочтёшь,
Да я не тот! Увы, моё «bel canto»
Давно красоток не бросает в дрожь.
Ещё мои объятья не забыты,
Но кем же? Кем же?! Разрази их ад!
Старухами… Да где тут будешь сытым, –
Я обобрал их тридцать лет назад.
Они меня в дни юности любили,
Но кто сейчас из модных шлюх возьмёт
Да в Дон-Жуана втрескается?
Или
Он вечно юн, красив, он вечно в силе,
И в нём до гроба похоти на взвод?
Всю жизнь нетрудно подлым оставаться,
Ах, если б заодно и молодым!
Но небо всё хорошее с прохладцей
Дарует своим чадам дорогим…
(Где-то далеко часы начинают бить полночь; после двенадцатого удара оглушительно гремит гром и ярко сверкают молнии. Дверь в комнату распахивается, входит статуя Донны-Анны.)
Статуя
Велению супруга повинуясь,
К нему пришла я нá ночь, чтоб исполнить
Свой долг жены. Неверный Дон-Жуан,
Тебя сейчас я заключу в объятья…
Дон-Жуан
(вставая)
Она пришла! Проклятья небу, аду!
Мутится разум… Что за жуткий звук?!.
Он хруст костей мне так напоминает.
(Статуя падает на Дон-Жуана. Свет на сцене гаснет. Темнота.)
Дон-Жуан
О… каменные, страшные объятья!
(Проваливаются в огненную трещину, пересекшую комнату пополам.)
Эпилог
( На минуту опускается занавес. Когда он снова поднимается – перед зрителями та же комната, только обставленная по моде 22-го века. Комнату пересекает огненная трещина. Из трещины в костюме 22-го века появляется Дон-Жуан; он молод и красив, он широко и радостно улыбается.)
Дон-Жуан
(выходя на авансцену)
Пред Вами приоткрылся и немало
Подонок вечный, Дон-Жуан,
Что жил ещё в эпоху феодалов,
Что пережил эпоху буржуа.
В аду не раз горел он, но из пепла,
Как феникс возрождался молодым.
Он весь порок, который, точно лепра,
Гноит
живым.
(Взмахивает руками – занавес начинает тихо закрываться.)
Пред Вами он предпри́нял эскападу
И показал, что не́ было с ним сладу,
Да то ли он и выкинет ещё!
(Занавес совершенно сходится; Дон-Жуан закутывается им, как плащом; видно только его лицо.)
Ну, а пока спектакль кончить надо,
И потому Жуан от Ваших взглядов
По самый нос прикроется плащом…
(Прикрывает лицо занавесом, как плащом, потом и совсем исчезает.)
Конец 1968-1969 г.г. МоскваКак делать стихи
Прочтя заголовок нижепредставленного эссе, некто (если, конечно, таковой найдётся когда-нибудь) не преминет воскликнуть:
– Ещё один графоман, ещё один бездарный подражатель. Маяковскому!
Пускай графоман, пускай бездарь. Пускай кто угодно. Мне восьмой десяток, и меня мало волнует, кто про меня что скажет. Достаточно уж того, что мне есть что сказать, а уж вы – хотите, читайте, хотите, нет.
Итак, как делать стихи. Маяковский показал это «делание» на примере создания своего стихотворения «На смерть Есенина». Он как бы пустил посторонних на свою творческую кухню и раскрыл рецепт одного из своих блюд, содержащих ряд поэтических ингредиентов. Вот только у каждого чего-то стоящего поэта своя кухня и свои рецепты. Другим авторам они могут в чём-то помочь, но научить писать стихи они никогда не смогут. Никогда!
Литература вообще-то очень специфическое занятие. Судите сами. Чтобы стать настоящим композитором, нужно, как правило, учиться в консерватории. Даже если у тебя и есть большой композиторский талант. И поступив в неё, ты начнёшь, прежде всего, постигать азы гармонии и полифонии (многоголосия). Не овладеешь этими музыкальными премудростями, и скорей всего ничего из тебя не получится. Хочешь стать настоящим художником, настоящим скульптором, пожалуйста, в академию художеств или ещё куда-нибудь, где рисовать или ваять учат. Начнёшь с обнажённой натуры, с этюдов, с освоения перспективы и т. д. и т. п.
А если захотел стать поэтом или писателем, куда поступать?
В Литературный институт имени Максима Горького? Да не смешите! Там не научат быть писателем или поэтом. Писатели, поэты поголовно самоучки. От Софокла до Габриэля Гарсии Маркеса. Конечно, кое у кого из литераторов были могучие наставники, например, Флобер у Мопассана. А кто был в наставниках у Пушкина или Гёте с Шиллером? У Байрона, у Данта? Затрудняетесь с ответом? Я тоже. Конечно, и у поэзии есть своя теоретическая основа, типа ямба, хорея, анапеста и т. д. и т. п. Да только хоть сто раз разберись с ними, а толку от них не много, хоть ты с талантом, хоть без него. Впрочем, Маяковский уже писал на эту тему, а до него и Генрих Гейне в «Die Bäder von Lucca», так что повторяться не стану.
В моей жизни были три человека, которые могли бы именоваться моими поэтическими наставниками, но только один из них в какой-то мере был им по-настоящему. Это моя родная тётя Сарра Рахмильевна Грансберг, урождённая Вейцман. Двое остальных, – Мария Петровых и Арсений Тарковский, – были оными по существу номинально. Да, я показывал свои первые поэтические опыты Марии Сергеевне, да, я в течение трёх лет был участником поэтического семинара, руководимого Арсением Александровичем, но я мало что приобрёл из общения с ними. Большим менторским талантом они, с моей точки зрения, не обладали. А вот родная тётушка мне многое дала. Царствие ей небесное, железобетонной атеистке и старому члену партии, кажется, с 1921 года. О ней стоит рассказать немного подробней.
Так вот, до революции она закончила в России классическую гимназию, а затем поступила на Высшие женские курсы в Санкт-Петербурге. Знала иностранные языки, немецким и французским владела свободно, что, впрочем, и не удивительно – ведь один период она посещала школу где-то в Германии, а перед самой первой мировой войной училась в Нанси, в местном университете. Французских и немецких поэтов читала в подлиннике, не в переводах на русский, и прочитанное помнила наизусть. Кстати, и сама стихи писала довольно неплохо и печаталась в двадцатых годах в разных сибирских изданиях. Воспитанная на лучших образцах европейской поэзии и обладая безупречным художественным вкусом, моя родственница сумела осуществить первоначальную постановку моего поэтического голоса. Поначалу он был довольно сипловат, и тётушка, нисколько не жалея моего самолюбия, откровенно мне говорила:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: