Елена Меньшикова - Слезы Гераклита

Встреч чатных – мелочевкой:

На копейку, на полушку, грош,

Вводя шаманство многоточий,

Себя тревожа мимолетьем гона,

Карманный сотрясая океан – до коле?

Вдруг вспенится, встревожится,

Вскипая вопросов волной,

Шевельнется укусом отточий

И синью взовьется гремучей

По чашкам коленных проулков,

И рухнет синью валом – девяткой Азова,

За гулким МКАДом, иль иноходцем,

Водкина коником, сине-некрасным,

Скакнет в лукоморье Мытищ,

В угомон сосны корабельной

Бродяжить лосиными тропами.

Живу пролеском, без удела,

Без удержу хватая вздохи,

В любовные играя прятки,

Фундамент правлю бытию,

И громадье гоняя планы

Сквозь мясорубку будней

Безмерно пусто-вертких,

Стреножа мысли и хотенья.

Как будет – так и сбудется,

Как сложится – приложится

Этаж к этажу, кирпичиком.

Так зависаю я пролетом:

Небесным часословом,

Шалтаем, лестницей витою,

Небесной веревкой —

Жгутиком Якоба, Иеронима,

Лишенного веры барона,

Инферно взмываю над террой

Якобы болью скрученных вен.

Так, между делом интерном

Слагаю сказки нелюбви.

– Сударыня, как поживаете?

– Никак не поживаю, сударь!

Лишь дней минувших забытье

Изгнав дождем и лихом на авось,

Всех призраков в трубу пустила,

Чтобы не салить, не шатать,

Развеять упокоем, – так и молчу,

И даже рифмой ветер не гоняю,

И в биту сердцем не стучу,

Боюсь рассыпаться грошами

За грош стозвонно пустяками,

Сорваться с кручи тишью,

Наваховой печалью,

Койота тенью,

На сны охотясь

Меж небом и землей,

В Каньоне вея ложью и

Заговаривая зубы ветру, и

Кондора стреножа аватаром,

Пером слетая с бурых плато,

Спаленных огнестрелом

Бога и Макены – златом.

Ужели все: отмучилась?

Неужто разучилась биться

Головой о стену и рыдать?

А как же Красным Октябрем,

Не окунаясь в праздник лиха,

Бинтовать колени переулкам

Без умаления и дрожи – чудом?

Любовь проверить не могу

На лакмус аметиста чушью

Словесной скоротечи – стекла

Осколками и словно прохудилась.

Вот эго ленью усыпить могу,

Поскольку веру растеряла,

Разметав по закоулкам.

И потому живу, пока,

Слово ожидая Брюсом,

Слова бросая всуе дадой

Рахитично, аритмично —

Не в лад и невпопад, мимо,

Нескладно, иноречьем скуки,

Конем плутая средь пехоты и

Путая азы, без ведома глаголов

Складывая букой веди, словно

Кай, и также Каем смысл ища

В урагане остывших чувств,

Абсолютном хладе нор и дыр,

Кротовых, чернично-черных,

Мятежных снежных бурь

Космического захолустья,

Фракталов интровертья.

И все ж, как поживаете?

Живу наитьем, свой страх и

Трепет верлибрами сжигая,

Стыдясь, тщетой пренебрегая,

Лишь ощутив дыханье Леты,

В сумрачном лесу заметив

Дантов след, предчувствуя

Меж косолапых будней,

Меж одножалых слепней,

В промежутке медвежути —

Рассвет, что пчелкой зазвенит

И время радугой запустит.

Коль боль ушла из сердца,

Ты не поэт – пустышка.

Пустяк, кикс, клякса,

Чепуха, гремучий змей,

Погремушка, чертополох,

Одуван на глиняных ногах,

Погонщик мулов, чипс, суховей —

Все, что угодно, но не Юрод,

Ума и сна лишенный ритмом,

Зудящий язвами эмоций,

Стекающий плотью

Кефали на кафель,

Негодный никому —

Ни черту, богу,

Кочерге, ни люду.

Глашатай личных мук —

Маленький, унылый Мук,

Себя линчующий Джанго

Спагетти и вест-индианно,

Как Вуди шаманящий круто,

Исповедуя вуду лишь смехом,

Нарезав душу бинтами, стирает

И сушит лишь только на рее

Всем миром, на рее Дубайской.

И гугл хохочет над чудилой,

Забывшего лудить мольбой,

Рифмой потрошить планету,

Что ищет свободы уютной,

Болью свистя, ревя понарошку,

Шкалик глотая, божась волей,

И разрывая аорту морошкой

Перед десертом и сплетней.

Весь этот плач и спич

Лишь Соломона трель —

Все это песнею зовется – и

Мытарь предстает трувером,

Аптекарем рифмы медовой,

Пилюли горькой заменитель.

И бьется поэт тогда битой —

Битом неверья за это.

За сладость молений,

За ритм умалений,

За призраки боли – за это!

За певучестью лада полсклянки:

Обманка вишневой сурдинки.

Музыкой рая горя по обвылке,

Ступор жизни мышиной

Он умаляет мазуркой —

За это Поэт —

Наш борец, наш Боэций,

Остракизму подвергнут,

В угол иронии сдвинут.

Так скукой получая по губам,

Он сброшен с елки щелкать

Семечки тусовки да спесь

Цитат, банальности орехи,

Абсурда тень да лень.

На то он и Поэт-олень —

Король вне королевства!

Коль хочешь быть поэтом —

Боль в сердце Буддой береги,

Дрожи – не плюй на фитилек,

Таи лучом надежды сумрак,

Неверие любовью обращая,

И на удачу иль мормышку

В сачок иллюзий лови

Печаль и треволненья,

Даря мечту-хрусталик

Как всполох солнца,

Что не сжигая в прах,

Кассандры плач меняя

На изгибы крика Мунка,

Смиряет, обещая поцелуй,

Макая хлад тоннельный

В разум чистый —

Сияньем изгоняя мрак.

Раз ты поэт – смейся вагантом!

А коль борец – к углу и рингу

Прикипишь!

Веной! Малокровьем!

Коль ты Боэций – утешайся!

До сердца остановки полной!

Словом, труби!

По полной!

До утренней взвари!

Вчера в полузнакомом полукружье

За слово эпитно-летное «веснушка»

Отправлена на эшафот свободы —

Свободный человек! Какой!

Испить бы всем моей свободы —

Заголосили бы до хрипоты,

В полете крылья обрывая.

Освобождена – не скрою,

Свободно отлетела махом

Треском молний – ахом —

И брошена на ветер

В одночасье —

Виолой в лихоборье.

Видно амброзию на чай

Сменили ненароком боги,

Да обожглись случайно и

Осерчали, чашки перебив, и

С Цельсия на Фаренгейт сходя,

Мойр обязали быть суровей,

Сизифом проверяя прочность,

Устойчивость и тугоплавкость

Тантало-одиссейных мук

Каждого двадцатого, а

Сотого – не проест ли ржа

От крайности абсурда быта?

Свободна от постоя бытия!

В небытие шагнула

Без страховки – лихо.

Лиха луки тропа —

Весны начало!

Попробуйте!

Вот плата за язык

И способ говоренья,

Вот месть за голос-писк,

За трепет чувств и образ —

За что еще – Бог весть!

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.