Алексей Лосихин - Сериалы моей жизни

Нас окружают капли грязи
Средь замечательных людей,
Но эти капли так измазать
Хотят носителей идей.

Испачкать так, чтоб им расти.
Испачкать так, чтоб им внимали,
Но просто мне себя спасти
От этой подлой грязной швали.

Я с каждым днем к ним отношусь
Все с большим слабым равнодушьем.
Я не ругаюсь, не бешусь.
Мне это так давно не нужно.

Скоты боятся равнодушья.
Оно-то им страшней всего,
А если вам вдруг станет душно,
Вы их размажете легко.

Старенький художник,
Свой обняв треножник,
Он, дождя заложник,
Под зонтом притих.

Продает картину
«Девочка с малиной»,
Словно сиротину,
Словно вещий стих.

На холсте девчонка,
Красная юбчонка,
Колокольчик звонко
Смехом в ней звенит.

Маленькие ножки
Топ-топ по дорожке.
Вот еще немножко
Детства сгинет нить.

Этих славных ножек
Не мочи ты, дождик.
Ты ведь, словно ножик,
Можешь ранить их.

Красных босоножек,
Что писал художник,
Не мочи ты, дождик,
Не мочи, старик!

Вижу я рутину:
Дедушку, картину.
Только паутину
Не стряхнуть с лица

Это отраженье
Голода, лишенья,
Слез и униженья.
Веры до конца.

Он прикасался к небесам,
Своими видел я глазами.
Он все себе придумал сам,
Со сцены он общался с нами.

Ему то случай не простил,
Что вверх себя вознес до Мига.
Он так удачно мастерил
Свои узоры слез и крика.

И Миг его все ж наказал
И показал ему, кто главный,
Но Миг вдруг вспомнил полный зал
И монолог надрывный славный.

Заплакал Миг и понял вдруг,
Что погубил сейчас величье,
Что погубил Актера. Мук
Вам не понять в своем обличье.

И Господа Миг попросил,
Чтобы Актера жить оставил,
И клоун из последних сил
Вернулся к жизни против правил.

Актер живет, не говорит,
Что видел он на том-то свете?
Но нас еще он покорит,
Еще расскажет всей планете:

Как жил, где странствовал Рязанов,
Куда бежал пройдоха Тиль,
В каких гулял он ресторанах,
О чем он с Богом говорил…

Я лежал и бредил революцией,
Весь вспотел в горячечном бреду.
Чудилось, что я на экзекуции,
В красных флагах гибну на беду.

По колено ноги мне сковало
Льдом и снегом, уж не чую их.
Палачам моим все было мало,
В них узнал я земляков своих!

Надоело, вскинули затворы,
Я успел лишь крикнуть: «За Царя!!!»
Знал до родов я их приговоры,
В прошлой жизни, проще говоря.

Выстрел!!!

Я проснулся, онемев от хрипа.
Я болею, к счастью, все мираж.
Правит моим телом вирус гриппа.
Только вот откуда злой кураж?!

Еще один из нашей братии,
Еще один ушел от нас…
Я сочиняю эпитафии,
А лучше б пел, наверно, джаз.

Прощай, один из мушкетеров,
Я знал тебя совсем чуть-чуть.
Ушел без драки и без споров,
Свою ты шпагу не забудь.

Мой Арамис из странствий детства,
Прощай, спокойно там тебе.
Ушло коварство и кокетство,
Так шедшее твоей судьбе.

Я хочу быть гением,
В небе чтоб летать,
Только силы трения
Мне не избежать.

Эта сила нужная,
Без нее нельзя.
Эта сила скучная,
Тормозит, друзья.

Тормозит и двигает
Ветер мой назад.
Ну, пускай попрыгает,
Я сильней в сто крат.

Да, без этой силы
Не поймешь друзей,
Чья кровь в синих жилах
Чище, чья грязней.

Не поймешь без трения
Мысли ты людей.
Дай же, Бог, терпения
Не позвать Судей.

Нет… то сила нужная.
Без нее никак.
Да, ватага дружная —
Гений и дурак.

О, как жестоко он шутил со смертью.
О, как играл он, гений воплоти.
Инсульт не свел его с земною твердью,
И продолжал он медленно идти.

Он так шутил, что до сих пор хохочут.
Он плакал так, что до сих пор щемит.
Но вечно, вечно гений хочет
Царицу-музу положить на щит.

Она-то сдастся, да другая дева
Насмешки злой не стерпит от него.
Актер хохочет, машет вправо, влево,
А смерть уже хлопочет за него.

И эта дева пиковою дамой
Застряла в кадре из его кино.
Последняя комедия – и драмой
Вдруг обернулось роли той зерно.

Танцующая дева в черной маске
Скрывала ловко от актера лик.
Смеялся он, ей строил где-то глазки,
С ней даже переспал тогда старик.

Но я-то вижу ее черви-губы,
Холодные, как лед, круги-зрачки —
Они не злы и так они не грубы,
Что разрывают тело на куски.

Смерть забрала его легко на сцене
За шутки и великий искрометный дар.
Он не боялся – что ему, он гений.
Легко и быстро… Сразу… Был удар.

Какая ночь, какое совершенство.
На тихих улицах скучают фонари.
И безмятежное моей души блаженство
Тихонько плачет где-то там, внутри.

Какая ночь, таких ночей немного,
И ты со мной так нежно рядом спишь.
За эту ночь я благодарен Богу.
Так все прекрасно и такая тишь.

Какая ночь, ее боюсь спугнуть я.
Пойду, посплю, чтоб не тревожить мглу.
Я, как циркач, согну стальные прутья,
Но это завтра, а сейчас ко сну…

Я обожаю букву «Н»,
Она для слуха благозвучней,
Ее на штукатурке стен
Я выводил в подъездах скучных.

Ее серьезно полюбил,
Впервые осознал однажды,
И все, что раньше позабыл,
Былое стало мне неважно.

И буква эта навсегда —
Начало слов «надежда», «нежность».
И не помеха им года,
Простите в рифме мне небрежность.

Два имени на букву «Н»
Важнее жизни в этом свете.
Наталья, Нелли – сладкий плен.
Здесь Мама и Жена в куплете.

Вся жизнь под названием Нелли,
Ее оставляю себе…
Там птицы пропеть не успели,
Там плещется рыба в воде…

Там снеги на девственных скалах
Касаются спин облаков,
Там вечности мне будет мало,
Восторгу не хватит веков.