Юрий Пашанин - Что мешало страсти. Про любовь и не только

Нет, нет, ни слова о любви!
Не говори об этом боле.
Пойми меня, ведь я, увы,
Не выпью столько алкоголя.

Я не хочу в глаза смотреть.
Они как будто две медали.
А уши? Спрячь их хоть на треть —
Велосипедные педали.

Зачем тебя мне приближать?
Хоть два часа всего знакомы,
Одно желание – сбежать,
Чтобы не впасть от страха в кому.

Да! Я счастливым быть хочу,
Но на тебя смотреть не шутка.
Поверь, я вовсе не шучу.
Ты даже ходишь будто утка.

Без ярлыков мы и без цен.
Мы здесь чужие, мы случайно.
И потому без бурных сцен,
Подсела как, так выйди тайно.

В душе бардак, не тот момент,
Но меньше бы таких моментов.
Тебе сказал свой аргумент.
Куда уж больше аргументов?

Не весной, не летом – встретил я её
Среди зимних стуж.
Только мне глаза сказали карие,
У неё есть муж.

Прошептал я ей: «Забудь про прошлое».
Но от карих глаз
За мои тогда намёки пошлые
Получил отказ.

Подмешал в её бокал снотворного,
Чтобы карий взгляд
Усыпить пока, ведь мысли чёрные
Изнутри палят.

Но печаль пришла ко мне с утратами —
Карих глаз не скрыть.
Я продолжил пить тогда с ребятами,
Поумерив прыть.

Нет уж скрипа пружин.
Наше ложе упруго.
Снова просто лежим,
Не мешая друг другу.

День впустую убит,
Нет желания в теле.
Мы шлифуем свой быт,
Существуя без цели.

Каждый день как всегда
Мысли вроде об этом,
Только скажешь мне «да»,
Защемило вдруг где-то.

Открываю глаза,
Есть движение снизу.
Я, конечно бы, «за»,
Ты «сверлишь» телевизор.

То не в духе я сам,
То тебе вдруг не надо,
То спешишь по «делам»
Взять прокладок плеяду.

Вдруг мне к телу стезя,
Говоришь «не досуг» ты.
Так жить вовсе нельзя!
Мы ж не кислые фрукты.

Год за годом идут.
Как в постель – ты не рада.
Прозябаю я тут
Будто бык с псевдостадом.

Снова в них пустота,
Хоть сощурила глазки.
А штуковина та
Ведь не в сумках колбаски.

У себя я изгой.
Хоть и знаю, что пошло,
Может, сбегать к другой?
День пройдёт не как прошлый.

В экстазе я опять прогнула спину.
Я телом как богиня сложена.
Но сплёл паук в том месте паутину,
С апреля ведь не тронута она.

Мне надо от тебя всего немного —
Секретов бездну, тела каждый шрам,
Но мозг взрывает ночью безнадёга
И гладит лишь сквозняк с оконных рам.

Часов я слышу ход во тьме незримо.
Украдкой подступает тошнота.
Всё кончено! Вновь ночь проходит мимо,
И завтра будет та же пустота.

Я – женщина. Одной мне быть негоже.
И в месте том моём, как ни крути,
Должно быть то, здоровью что поможет,
Чего уж там давно мне не найти.

Ни покер не спасает и ни водка,
Хотя набор такой необходим.
А твой дружок ко мне наметил ходку.
Опять вчера Самойлов был Вадим.

Другие вслед мне смотрят, я же дама.
А я напрасно вслед им не гляжу.
Вот сотне мужиков себя отдам я,
Отмоюсь, но тебя я накажу.

Очень многим была я как собственность,
Доверяла себя под ответственность.
Я в любви не увидела двойственность,
В первый раз потеряла как девственность.

Напролом, невпопад брали все меня.
«Замерзаю», – твердила упрямо я,
И к мужскому стремилась вновь племени.
Ведь у всех там фигня та же самая.

Хоть была я со всеми покорная,
Только вздорная самую капельку,
Поняла мужиков очень скоро я.
Как права же была моя маменька.

Не капризная я, не ревнивая
И по краю не шла по возможности.
Эх, возьмусь как-нибудь за их ниву я
И пущу в ход портняжные ножницы.

Как-то всё у нас не круто.
Зимбабвиек нету тута.
Тута нет мадагаскарок.
Мне б обеих их в подарок.

Тута нет у нас кокосов?
Насажаем – без вопросов.
А услышу их капризы,
Будут тута кипарисы.

Эх, валил бы всех я тута
За какую хоть валюту
Среди сосен, среди ёлок
И пигмеек, и монголок.

Мне, конечно, тоже любы
Тута наши бабы в шубах,
Но затащат как в кровати,
Тута сил на всех не хватит.

Я с вопросом к жене своей, Зине.
Говорю ей: «Послушай-ка, Зин!
Твоя кофта пропахла бензином.
Где ты вляпалась, Зина, в бензин?

Ты небесно-красива, конечно,
Наслаждаюсь твоей красотой.
Только, Зина, ты с запахом вечно,
Да с таким ещё, просто отстой.

Был в мазуте недавно твой пояс.
Ты сказала, что шла в магазин.
И зачем же полезла под поезд?
Есть же мост пешеходный там, Зин!

Говорила недавно ты, кстати,
Платью белому в стирку черёд.
Зин, от этого самого платья
До сих пор так селёдкой и прёт.

Дрожь уже и мурашки по коже,
Что подарена мне, Зин, судьбой.
Ты, конечно, меня помоложе,
Но идти неприлично с тобой.

Намекали, конечно, мне люди,
Всё, мол, временно, Зин, не всерьёз.
Сомневаюсь, что завтра не будет
Новый запах тревожить мой нос».