Александр Стрельников - Стихотворения. Лучшее

Нелепое время, прощальная осень…
Сгоревшие листья пощады не просят,
Печаль навевают останки столетий
В движении солнца к третьей планете.
Пласты поколений прощаются с нами,
А мы улетаем в далекие страны,
А мы уплываем на поиски лета
И осень в молчаньи прощает нам это.
Прощальная осень, нелепое время…
Взрывается небо огнем воскрешенья
И радуга солнца третьей планеты
Скорбит о разбитых иллюзиях лета.

Трагедии сотен и сотен веков
В звенящем луче уходящих дорог
И тянется к небу живая ладонь,
Но снова ее пожирает огонь.

Стеклянные веки и брызги очей
Наполнены ветром, звенят, как ручей,
И в тонких лучах уходящих дорог
Остался пропитанный пылью цветок.

Гремела гроза, ветер морем пропах
И солью остался на чьих-то губах,
А небо, живую ладонь оттолкнув,
Рычало дождем и плевало вокруг…

Все ближе день чудес и сказок.
Когда на солнце ляжет пыль
И сгинет пламя ярких красок,
А кровь запачкает ковыль.

Когда последним тяжким стоном
Вздохнут, сгорая, города
И небо колокольным звоном
Нарушит наши времена.

Когда осядет в стрелках время
И ржавчина поест металл,
И разожмутся эти звенья
Судьбы, предчувствуя финал.

Тогда наступит день из сказок
И чудеса вернутся в мир,
Но нас не будет. Пламя красок
Не вспомнит блеск ночных светил.

Молчали звезды,
неслышно плы́ли к солнцу.
Скучали грозы,
не слышали ответа.
И яркий отблеск о нас уже не вспомнил —
Мы были вместе над пропастью рассвета.

Мы жгли в тумане
свечу последней веры.
Мы знали сами,
что нет уже ответа,
Что яркий отблеск закрыл родные двери,
И мы остались над пропастью рассвета.

Кричали звезды,
искали эхо в камне.
Гремели грозы,
сверкали ярким цветом.
А яркий отблеск взорвался расстояньем —
Он нас оставил над пропастью рассвета.

А мы мечтали
о том, что мы вернемся,
Во снах печали
найдем свои ответы.
Но яркий отблеск закрыл дорогу к солнцу
И мы разбились над пропастью рассвета.

Сухие строки забытых песен
Молчат о людях, молчат о детях —
В них лишь ответы на расстоянья
И злые годы непокаянья.

Сухие строки забытых песен
Поют об эхе цветочных ве́сен
И нет в них ветра, земных ладоней
И тихой скорби чужих агоний.

Сухие строки забытых песен
Покрыла ядом и тленом плесень.
А в чистом поле звенит, сгорая,
Иная песня о счастье рая.

1. В ранах плещется яд – это новая кровь.
Отпускаю себя – может, мне повезет
И найдется мой путь на дороге тепла,
Но стекает по льду ветрового стекла
Запоздалая жизнь и пьянящая ложь,
А в сиянии лжи воскресает мой дождь.

Пр. Это мой дождь – он это сон
Прошлых сердец тех, кто спасен,
Тех, кто ушел не на закат.
Это мой дождь – я им распят.
Это мой яд.

2. В слезах близится день – золотая игла,
Порожденная тень на дороге тепла.
Ветровое стекло снова плачет со мной,
Превращается в лед не рожденный герой
И теряется в лжи эта темная ночь,
Но вонзает ножи в мое тело мой дождь.

Пр. Это мой дождь – он это сон
Прошлых сердец тех, кто спасен,
Тех, кто ушел не на закат.
Это мой дождь – я им распят.
Это мой ад.

Разгорался костер. Ветер песню сложил,
Но допеть не успел и навеки ушел,
А гитарные струны остры, как ножи,
И вонзаются в грудь.
Разгорался костер.

Надо мной и тобой зажигалась заря,
Продолжала она с ночью грозною спор,
А звезда убегала от солнца и дня
И скучала струна.
Разгорался костер.

Белой дымкой рассвет укрывался от нас,
Поднималась роса и звенел перебор
На траве, на струне – и лишь в омуте глаз
Возрождалась любовь.
Разгорался костер.

Сто путей и на каждом свои времена…
Вдаль ведущая жизнь забывает ответ
И все тянется нить, но зовут не меня
Золотые века, изумрудный рассвет.

Сто дорог и на каждой свои имена…
Если стоит идти – значит, стоит и жить,
Если стоит любить – значит, стоит и ждать,
Но зовет не меня вдаль ведущая нить.

Упавшие зерна в земные ладони
И стертые строки на стенах церквей
Напомнят о том, что звенят колокольни,
В путь провожая своих сыновей.
Уходят сыны и швыряют на ветер
Слова сожалений и жесты разлук.
Звенят колокольни по брошенным детям
И дети печально о чем-то поют.

Остывшие зерна в пыли придорожной
И стертые строки на стенах церквей
Напомнят о том, что звенели тревожно
Опять колокольни под плач матерей —
Их дети вернулись из долгой дороги.
Встречали их жены с детьми на руках,
А матери пели в неслышной тревоге
О тех, не вернувшихся, павших в боях…

Телефонные дни, сигаретные сны —
Это время мое пробудилось опять.
И большие дома снова шумом полны —
Просыпается день, чтобы нас убивать.
Я иду не спеша по проспектам чужим —
Этот город готов мою душу стереть
И кровавым пятном на асфальте разлить
Мою прошлую жизнь, мою прошлую смерть.

Сигаретные дни сном ломают меня
И желают мне вновь никогда не желать,
Не любить, не страдать, забывать имена,
Но рассветная даль дарит мне благодать.

Ощущаю века этих старых домов,
Но слова моих строк говорят не о них
И летят строки вдаль в лабиринте из снов,
В мешанине из дней, из проспектов чужих.
Телефонные дни, сигаретные сны…
Мое время – мой век, что последним не стал
И остался со мной не глотком тишины,
А кривым отраженьем витрин и зеркал.

Вновь копыта сомнут придорожный ковыль
И разбудят они в колыбели рассвет —
Это снова сердца упадут в эту пыль,
Словно россыпью слез застилающих свет.
Промелькнут в тишине тени черных коней,
Стуком легким копыт обещая зарю.
Ночь простится с землей чередою смертей,
И обнимет поля солнце, веря огню.
Но упавших сердец никому не поднять,
Никогда не вернуть, не вдохнуть жизни в них.
И копыта коней снова будут топтать
Эти души-сердца, превращая их в пыль…