Александр Стрельников - Стихотворения. Лучшее

1. Ты улетала вдаль у ветра за спиной,
А я бежал за ним, чтоб встретиться с тобой,
А я летел стрелой навстречу облакам,
Чтоб навсегда с тобой остаться где-то там.

Пр. Сотни лет готов тебя я ждать
На этом берегу.
Сотни лет готов не забывать
Я глаз твоих и губ.
Но при встрече, что тебе сказать —
Слов я не найду.
Сотни лет прошло с тех пор,
Но я тебя всё жду.

2. Ты уходила прочь, забыв свои слова —
Я оставался здесь и ждал опять себя,
Но ветер разметал всю прошлую любовь,
А я бежал за ним, чтоб встретиться с тобой.

3. Ты не клялась в любви, но верила в неё
И улетала вдаль у ветра за спиной.
Я оставался вновь на этом берегу
И всё не мог забыть я глаз твоих и губ.

Расплетаясь узором травы в серебре,
Просто тихо стоял на остывшей земле,
Просто тихо смотрел на поля и леса
И задумчиво лег головой в небеса.

Одиночество трав он ценил, как любовь,
Свою веру черпал из раскрытых цветов
И не думал о том, что закончится мир —
Просто тихо лежал, слушал шепот светил.

А в тумане зари он увидел себя,
Он увидел себя и ушел навсегда
В одиночество трав или в шепот светил,
Но не думал о том, что закончится мир.

Мое откровение таяло на нераскрытых губах —
Я видел, что жизнь обрывается и возвращается страх,
Но думал, что верил в минувшее и в сказочный сон на заре…
Мое откровение таяло на этой холодной земле.

Я чувствовал время, наверное, но верить в него я не мог,
И знал, что ложится знамением печаль на ответ моих строк,
Пытался уйти от желания забыться и верить судьбе…
Мое откровение таяло на этой холодной земле.

Все прошлое сгинуло в повести почивших навеки творцов
И тонкие ноты мелодии не дарят былую любовь,
А в строках нетленного времени остались война, боль и страх…
Мое откровение таяло на нераскрытых губах.

На пустых перекрестках лишь серая пыль,
На граните могил лишь песок или тлен —
Снова вырвана жизнь. Прорастает ковыль
Сквозь асфальт и бетон – он ломает свой плен.

И цветы вдоль дорог расцветают зарей,
И поля колосятся в осколках росы —
Только нет уж того, кто пройдет полосой
Опустевшей дороги, заросшей тропы…

Жги огнем свои прошлые жизни.
День прошел и исчез в никуда —
Он остался лишь в проблесках мысли,
Он остался в иллюзиях сна.

Жги огнем, забывай о минувшем —
Настоящее время в цене.
И над городом, ненависть льющим,
Поднимается завтрашний день.

Жги огнем свою память о прошлом —
Нет ее в узелках новых лет.
Про́жит день. Он забыт и заброшен —
Больше шансов прожить его нет.

Я знаю гибель измерений,
Когда пространство рвется в миг
И разбиваются на звенья
И твердый шаг, и громкий крик.

Я знаю гибель едких капель,
Когда они вкушают яд
И душу режут, словно скальпель,
И в ней они огнем горят.

Я знаю гибель инкарнаций,
Когда рожденье – это смерть.
И, словно кровь, текут по пальцам
Мгновенья слов, знаменья бед.

Все ложно и смутно. Так больно
Смотреть в тишину этих снов,
Искать в них забвенье невольно
И ждать чьих-то дружеских слов.

Смеются мгновенья печали
Над хрупкой и зыбкой судьбой.
Мы ждали, а, может, мечтали,
Что в снах ожидает покой.

Столетья летели минутой
И было нам страшно за них.
Мы ждали, но стали мы смутой
В тиши расстояний слепых.

А сны оставляли нам юность,
Но старость смотрела из глаз —
И стали мы смутой в безлунность,
Оставшись навеки во снах.

Безумное пиршество ворона
Не мною навеки разорвано.
Не мною убиты, растерзаны
Гнетущие, мерзкие демоны.
Не мною придуманы вечности,
В которых не я в бесконечности.
Не я рисовал кровью в радости,
Не я жил покорно в усталости.
Пил горькую чашу немилости,
Срывал покрывала невинности
И ждал откровенья небесного
Не я. И не очень хотелось-то.

Я уже сотни раз умирал.
Я еще никогда не рождался.
Снова где-то о чем-то мечтал,
Снова где-то над чем-то смеялся.

Я уже сотни раз уходил.
Я в огне возрожденья купался.
Снова где-то кого-то любил,
Снова где-то я с кем-то ругался.

Умирали мы все сотни раз.
Мы еще никогда не рождались.
Где-то снова увидели нас,
Где-то с нами опять распрощались…

Воском пропахшие дни покаяния,
Пеплом покрытые свечи отчаянья.
Ты называешь имя забытое
Каплями яда богом испитого.

Тихая ненависть ангела падшего,
Скорбная надпись под именем павшего.
Свечи горят, и ты шепчешь признания,
Каешься яростно, ждешь наказания.

Губы изранены словом забвения,
Руки истерзаны злом преступления.
Ядом пропитаны годы минувшие —
Вены исколоты, мысли разрушены.

Каешься яростно, веришь неистово,
Ждешь искупления вечного, чистого.
Крестишься, молишься, просишь забвения,
Но понимаешь, что не будет прощения…

Нежные пальцы лягут незримо
На клавиши нот и тетрадных листов.
В шепоте тихом мелодий старинных
Снова рождаются траур и скорбь.
Рядом с тобой твой ангел бескрылый,
Рядом с тобой черные псы.
Стонут под пальцами клавиши. Пылью
Вновь по плечам рассыпаются сны.

Гулко часы отбивают удары —
Полночь настанет и явится Он
Дьяволом стройным, ангелом старым,
Мертвым ребенком, черным котом.
Это твой страх – он убьет твои мысли
Острым кинжалом запутанных нот
Или нарушит течение жизни
Бритвой по горлу, пулей в живот.

Это твой грех. Ты расплатишься смертью,
Кровью распишешься ты за него —
Станешь безумцем. Ударами плети
Ветер смеется прямо в лицо.
Клавиши плачут. Ты умираешь
И меркнет в глазах ожидания боль.
Ты улыбаешься ветру, ты знаешь,
Что он лишь один снова будет с тобой.

Нежные пальцы лягут незримо
На клавиши нот и тетрадных листов.
В шепоте тихом мелодий старинных
Снова родятся и смех, и любовь.