Терентiй Травнiкъ - Перьсики и смоквы

Все для любви – и боль, и радость,
И час рассветный, и закат,
Любой каприз, любая малость.
И даже то, что невпопад…

Все для любви – и гарь, и копоть
От умирающей свечи.
И то, что эти чудо-строки
К вам отсылаются в ночи.

И невозможно не заметить
Любовь в певучести стиха,
Когда течет, волнуя сердце,
Обыкновенная строка…

Двадцать пятое сентября.
Начинается день не зря.
Мой обычный рабочий день —
Эпизод фильма жизни всей.

Выхожу, иду и встречаю.
До всего мне есть… Замечаю…
Оставляю на память, спорю,
Проявляю и мягкость, и волю.

Навещаю и сожалею,
Помогаю, если умею.
Отвечаю за слово с делом —
И тем самым учусь быть смелым.

А еще надеюсь, влюбляюсь,
В чем-то твердый, а где-то смягчаюсь.
Подставляю и спину, и шею:
Хочет – учит пусть, хочет – взгреет!

Всё сегодня и всё с восходом,
Все на этом вращенье земли.
Я до капли себя выжимаю,
Поливая посевы свои.

А потом глаза закрываю
И иду из тела бродить.
Пусть оно от меня отдыхает,
Может, завтра опять будем жить…

Давай поспешим в эту осень,
Как прежде, навстречу друг другу.
Давай я сегодня найдусь
И снова пожму твою руку.
Сквозь время ладонь протяну
И молча нажму на курок.
Пусть станет сигнальным для нас
Дуплет холостого в висок.

Где же ты, мой друг?
Я тебя давно
Не встречал в своей жизни…
Но я знаю, что
Ты недалеко.
Мое сердце согрето тобой.

Так давай прорвем
И вперед пойдем —
Говорят, стариков пускают,
Несмотря на хворь и ранений боль,
Когда нужно в последний бой.

И где-то за дальней заставой
Мы встретимся верными снова…
И, может, зимою суровой,
А может, победной весной
Ты мне улыбнешься с порога
И скажешь – пора, мол, в дорогу…
И станет она еще раз
Для нас взлетною полосой.

Наши годы не делятся
дробно и мелко,
Наши письма ложатся на слух,
И хотя время нас
развело, будто стрелки,
Но в двенадцать их снова сведут.

Так давай на часы, что всегда
ты – на правой,
А я – только в кармане носил,
В этот раз понадеемся – и за заставой
Нашу верность с тобой воскресим.

Все нотки на него похожи —
Крючкообразны, как и он.
Так выгнул музыку из прозы
Лекаломедный саксофон.

Быть может, за душу цепляет
Его звучанье потому,
Что он дыханье искривляет
В угоду нотному стиху.

И дует в хвостик от восьмушки
Романтик уличных проказ,
И бронхиальная хрипатость
Берет своё в который раз…

Однопартийцы снова вместе.
Когда-то, дальним сентябрем,
За партою на старом месте
Мы, повзрослея, прорастем.

И на Плющихинской закваске
Ростком с Ростовского бугра,
Сдав дружбу жизни без подсказки,
Мужская верность проросла.

Там было все – и взгляд, и локоть —
На этой встрече под луной,
И ощущение, что время
Вернуло нас опять домой…

Сколько грусти в осенней задумке,
Сколько тайной печали для нас!..
И идешь по дороге в раздумьях —
Чем последний закончится час…

Может быть, в одиночестве встретишь
Ты кончину когда-то свою,
Никому ничего не ответив
У последней черты на краю.

Или в тихой заботе застанет
Смерть тебя в окруженье родных,
И успеешь сказать что-то детям,
В пять минут уложив свою жизнь.

Может станется так, что однажды
Тебя смерть перережет косой,
Еще долго последнее «недо…»
Будет виться тогда за тобой.

Может, жизнь и во сне оборвется…
Не откроешь измученных глаз,
И все то, что ты делал с усердьем,
Не начнется уже в этот раз.

Что бы в жизни твоей ни случилось,
Знай, что смерть всегда рядом с тобой.
Завершай каждый раз свое дело —
И всегда оставайся собой.

How much sadness in autumn conceiving,
How much sorrow so secret for us
Аnd you go by the road and you’re thinking
Of life’s end, of this time that is last.

Maybe you will be lonely, so lonely
In that day when you’ll meet your decease
And you’ll not speak some
answer to someone
On the brink, on last edge of abyss

Or the death see – you’re carefull
and peaceful
With your kinsmen and children and wife,
You have time, you’ll tell
something to children,
And five minutes will mirror your life.

Or he’ll quasi by accident slaughter
Kill you with his such terrible scythe,
Last «unfi…’, it still longer will flutter
It will flutter above after this.

Maybe, lifetime will cease at your dreaming
At daybreak you can’t open your eye,
And all deeds that you
worked with diligence
Will not never begin by this time.

And whatever in your lifetime happened
You must know that your death isn’t far,
Everytime you must complete your doing,
You must stay, calmly stay where you are.

День постарел и стал похож на вечер:
Подслеповат немножко и сутул,
Озяб совсем и, съежившись у печки,
Он валенки и свитер натянул.

А ближе к ночи, на глазах слабея,
Вдруг у меня прощенья попросил
За то, что мою жизнь своею смертью
На целый день невольно сократил.