Валерий Дудаков - Избранное

Резвится мохнатая Злата,
В сугробы ныряет пушком,
И шерсть в серебристых заплатах
Блестит придорожным снежком.

Скрещенных ветвей переплеты
Под тяжестью белых корон
Встряхнули шальные налеты
Крикливых замерзших ворон.

Над трубами тонко струится
Прозрачный белесый дымок,
Снежинки, как легкие птицы,
Возносит воздушный поток.

Поселок уютно и чисто
Мороз одеялом покрыл,
И солнечных пятен монисто
Рассыпалось в синий настил.

Спасибо Господи за этот дивный сад
Зеленую траву, кусты и водопад.
Спасибо Господи за птичий тихий свист,
Уснувший лес, засохший желтый лист.
Спасибо Господи за серебро воды,
Она светла и не несет беды.
Спасибо, что отмел в лихие времена,
Чем соблазнял меня лукавый сатана:
Стяжательство, гордыню, похоть, лесть,
Отчаянье – всего не перечесть.
Спасибо Господи, что не дал ты мне власть
Достоинство других себе под ноги класть.
Спасибо Господи, что крест не тяжек мой.
Ты мне его вручил, с ним обрету покой.
Спасибо, что души заполнив пустоту,
Ты в жизни указал спасения тропу.
Спасибо Господи, что дал мне счастье жить
И, падая, прощать, молиться и любить.

Светало. Дымка легкого тумана
Окутала залив античных нимф.
Из легкотканной пелены обмана
Сквозь хвою елей проступал Коринф.

Неугомонный филин осторожно
Предсказывал явление лучей,
И погасал в часовне придорожной
Неяркий свет мерцания свечей.

Накрыло серебристым покрывалом
Кусты, тропинки, переплет ветвей,
И только далеко за перевалом
Зарделись купола монастырей.

Все ожило. Вздохнули горы, море,
От птичьих трелей пробудился склон,
И вахту отстояв в ночном дозоре,
Затих в заливе древний Посейдон.

Твердо знаю, что счастье не вечно,
Не расчислишь судьбы разнобой,
Но на этой реке бесконечной
Разливается мир и покой.

Города проплывают как тени,
Белым с золотом свечи церквей,
Заблудилось пространство и время
В запределье бескрайних полей.

Купол неба парит над водою,
Облака дружным стадом идут,
По бегущей волне чередою
Тени прошлого в вечность плывут.

Их маршрут – не в утеху прогулка,
И ушедшего времени ток
Отпоет неумолчно и гулко
Пароходный протяжный гудок.

Но за скорым речным поворотом
Вновь возникнут строенья, мосты,
Лишь вечерний закат позолотой
Тронит древних погостов кресты.

Твердо знаю, что счастье не вечно,
Позовет, посулит, подведет.
Как судьба в суете быстротечной,
Волга полные воды несет.

Покрывало ночью ткали девы
Из реки, тумана и дождя:
Тихие старинные напевы
Не услышишь в ярком свете дня.

Пели песни о былых походах,
Белых чайках, волнах за кормой,
Городах, сраженьях и народах,
Что пропали в пелене речной.

Кораблю, заснувшему под пенье,
В сумраке туманно-дождевом,
Грезилось далекое виденье
О своем величии былом.

Был во снах он новгородским стругом,
В дальних землях славно погулял,
И лихих ушкуйников к подругам
С яркими дарами доставлял.

Что ж, что он своей судьбе покорный
Возит отдыхающий народ,
Но как прежде ловко и упорно
Бороздит просторы древних вод.

Утро встанет. Песней солнца звонкой
Позовет в речные дали плыть.
Белая трудяга-плоскодонка
Долго будет радость приносить.

Догорал закатный вечер,
Шум стихал и легкий зной,
Колоколен белых свечи
Гасли в темени лесной.

Отсвет на воду ложился −
Рябь от низких облаков,
Далеко залив струился —
Не увидишь берегов.

Крики чаек закружились
В гулкой тишине ночной,
С кораблем мы заблудились
Между небом и землей.

Ветер лунный след качает,
Тени бродят в облаках.
Бакен фонарем мигает,
Крест прочерчен на боках.

Видно уж судьба такая,
Кто-то выбраться не смог.
Бродит вкруг волна глухая,
Гонит пены бурный клок.

Поскорей бы место это
В тишине ночной проплыть
И до утреннего света
Как тревожный сон забыть.

Утро, хмурь. Рядами скачут
Облака среди небес.
Наш кораблик стонет, плачет —
В зыбь глубокую залез.

Впереди пустынный остров,
Глуше места не найти,
Этот остров так не просто
Левым бортом обойти.

Справа, слева, мелей блики —
Не туда плывешь дружок,
Как спасительные крики
Бьется по ветру флажок.

Чтоб со всем честным народом
Нам не сгинуть на мели —
Сбавь узлы, и тихим ходом
К дебаркадеру плыви.

Право борт, не черпать воду,
Нам еще вперед и вдаль.
В эту шалую погоду
К верной пристани причаль.

Эй, крепи швартовый к кнехтам,
Бросим трос – не проворонь.
Тише. Стоп машина. Эх ты,
Только колышек не тронь.

Встал корабль. Прервал движенье,
С ветром справился не зря.
Чудом плыло отраженье
Белых стен монастыря.

Смеркался свет за темным лесом дальним,
Корабль качаясь к берегу пристал,
А над холмом вечерний звон печальный
Разрушенную церковь отпевал.

Вдоль Волги резко дул тревожный ветер,
О пристань бились буруны волны,
Казалось, нет такой другой на свете
В безвременье упавшей стороны.

У ресторана звуки песни пьяной,
Съезжаются машины в казино,
Притон шальной на острове Буяне
Сулит веселый ужин и вино.

Сгорела церковь, почерневший сразу
Большой старинный город запустел,
И воронье с далеких гор Кавказа
Над ним справляет черный беспредел.

В бурьяне городища – танцплощадка
И памятника столб в остатках плит,
А князь с него в разбитой камнем шапке
С укором древним на пустырь глядит.

И делит край, что так любил художник,
К рукам прибрав чужое как свое,
Без роду и без племени безбожник,
И кружит жадной стаей воронье.

Был трубный глас строителю собора:
Приди и вознеси сей храм чудесный
Святой семьи. Не будешь ты укора
В своих дерзаньях слышать от меня.
Пусть отблески духовного огня
Осветят твой талант, как свет небесный.