Виктор Кротов - Сегодняшний язык вечности. Свободные трёхстишия

тебя с красками – под конвоем.

Мордовский мороз, колючая проволока.

Радио разносит по бараку

вольнолюбивую поэзию декабристов.

Встреча двух болтливых сверчков

в квадратной раковине

внимательного уха.

Накурено и жарко.

Но эти светлые глаза

несут свежесть и ветер.

Громадную яичницу с салом

пододвигает ко мне исхудавшая рука.

– Ешь, сынок, а я посмотрю.

Трое суток на свидание с отцом.

Он – год готовился.

Мне – год вспоминать и обдумывать.

Столько порассказано, что не хочется жить.

Не хочется жить просто так.

Только по-настоящему.

Ты оторвал карман от полосатой куртки

и протянул мне – на память.

На память о том, чего не забыть. 3 3 Полосатая куртка – в полосатой одежде ходили заключённый лагерей особо строгого режима.

Снимаю сапоги, разматываю портянки.

Что они ищут? чего боятся?

В какой я стране? в какой эпохе? 4 4 Шмон – обыск. Точнее, «личный досмотр», когда прощупывали всё, что с тобой и что на тебе.

Иду от лагеря по узкоколейке.

Вокруг зимний лес, тьма и безлюдье.

Здесь уже не страшно.

Падают снежинки дней и недель.

Пушистые сугробы воспоминаний

о часах и минутах зимней встречи.

Как легко догадаться, все эти стихи написаны осенью 2000 года. Дело не в магическом обаянии числа с тремя нулями, а в том, что именно тогда у меня вдруг оказалось свободным (от другой сочинительской деятельности) время ходьбы от дома до метро и от метро до работы. И оно оказалось временем для свободных трёхстиший.

Тёплый взгляд сентябрьского солнца.

Жаль, подмигивать не умеет.

А вот я ему подмигну.

Он так любил собак

за несказанную радость —

пройти мимо неукушенным!..

Нежусь под последним солнышком,

как философичный пёс

(правда, бегущий на работу).

Можно пройти короче:

через поле, где мальчишки гоняют мяч,

среди пыли и ругани.

Золотистая погода.

Солнечный мостик от сентября к октябрю.

Подарок нам – как и всё остальное.

Стая солнечных листьев

долго летала надо мной,

поднятая порывом ветра.

Седина осеннего инея

на зелёной траве,

готовой пережить и зиму.

Как мягко ходить нам

по тем прекрасным листьям,

которыми вчера любовались.

Эх, туман перед глазами…

Да и вообще туман…

Ах, как необычно!..

Вот это туманище!..

Ходим в облаке,

как небожители.

Золотые фонарные лампы.

Золотые листья.

Зал осенних прогулок.

Идём с дочкой по ипподрому,

вдыхая запах конюшен,

улыбаясь конюхам и лошадям.

Никакая метеослужба не угадает,

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

В трёхвагонном поезде – тогда от Потьмы до Яваса ходил такой местный поезд.

Явас – посёлок, в окрестностях которого было несколько лагерей. Лагеря были направо и налево от ведущей к нему железной дороги.

Полосатая куртка – в полосатой одежде ходили заключённый лагерей особо строгого режима.

Шмон – обыск. Точнее, «личный досмотр», когда прощупывали всё, что с тобой и что на тебе.