Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон. Выбор алианы

– И кто из нас двоих трус? – не преминула с вызовом бросить Мабли, но быстро опомнилась и стушевалась под моим суровым взглядом. Комкая дрожащими пальцами передник, виновато опустила голову и пробормотала: – Нам просто было очень интересно.

– А мне-то как было «интересно» краснеть перед его чертовым великолепием!

Я без сил опустилась в кресло и поняла, что больше не могу злиться. Иначе голова взорвется от боли. Вспыхнет сверхновой, и останется от меня одна большая черная дыра. Пустота. На радость Керис и Майлоне.

– Черто… каким? – совсем не вовремя решил познакомиться с моим словарным запасом Леан.

– Никаким! Зачем Снежка с собой потащили?

– Он сам на ковер запрыгнул! – хором воскликнули искатели приключений.

Искали на свои пятые точки, а нашли на мою.

– Все, идите, – махнула рукой устало. – И этого любителя старейшин с собой захватите.

Вдруг морканте приспичит устроить еще одно пыточное свидание. Вот отвяжу от себя Снежка, и тогда уже можно будет за него не волноваться. У кьерда появится новая хозяйка, еще лучше меня.

Если, конечно, Ариэлла согласится стать для снежного оболтуса приемной хозяйкой.

Чувствуя, что я по-прежнему раздражена, кьерд подбежал к креслу. Мяукнул жалобно, как будто извинялся за недостойное княжеского кота поведение. Тронул лапой подол моей юбки и, урча, потерся о туфлю макушкой.

– Иди с Мабли, – уже мягче сказала я и ласково провела ладонью по снежной холке своего красавца. Ну вот как на такого злиться? – Знаешь ведь, ночью со мной оставаться нельзя.

Мабли взяла кьерда на руки, поклонилась, все еще избегая встречаться со мною взглядом, и поспешила исчезнуть вместе с Леаном.

Утром следующего дня еле заставила себя выбраться из-под одеяла. В Карминовую столовую не несли не только ноги, все тело отказывалось туда направляться. А разум с ним, с телом, был в полном согласии.

Керис небось уже вся извелась от нетерпения, ожидая, когда снова сможет, беря пример с Герхильда, облить меня чем-то дурнопахнущим. И тут такая удачная возможность подвалила! Сейчас ведь заплюет ядом. А я уже, если честно, держать оборону устала. Против нее и всех остальных.

Подумывала даже попросить принести завтрак в спальню, но тогда опять придется отложить встречу с эсселин Талврин. Делать нечего, пришлось наступить на горло своим желаниям и настраиваться на очередную баталию.

В столовую отправилась вместе с Розенной и, пока шли по пустынной галерее, скользила взглядом по витражным окнам, любуясь птицами с пестрыми хохолками да распустившимися на стекле диковинными цветами. Серый камень у меня под ногами раскрашивался нежной радугой. Снаружи звенела капель. Природа выходила из затянувшейся спячки, и мне бы радоваться, что солнце наконец светит так ярко, в кои-то веки согревая, но на сердце скребли драконы, безжалостно его исполосовывая.

Княжна Серых пустошей при моем появлении начала усмехаться. Довольно так, злорадно, предвкушая долгие и очень приятные моменты. Не для меня, понятно. Керис еще рта не раскрыла, а у меня уже чесались руки плеснуть в нее горячим травяным напитком – местным аналогом чая.

Я бы много чего отдала только за то, чтобы увидеть мымру в волдырях. А старейшины наконец бы возрадовались – избавились бы от ненавистной алианы.

Он ведь сказал, что лимит предупреждений исчерпан и в следующий раз меня отправят отсюда пинком под зад.

– Сольвер, чего такая кислая?

– Тебя увидела.

– А мне кажется, бесишься из-за его великолепия. Как он тебя вчера, а? Я бы на твоем месте прямо там со стыда и сгорела. Видно же, надоела ты ему до зубовного скрежета. Скальде уже не знает, как от тебя отделаться.

– Эсселин Мадауг! – попыталась приструнить гадину выделенная ей монахиня.

Но Керис даже ухом не повела в сторону своей стражницы. Продолжила, растягивая удовольствие, драконить меня:

– Странно, что не вышвырнул после испытания у эссель Примелы. Пожалел, наверное.

– Лучше бы вышвырнул тебя, – спокойно заявила Гленда, подливая себе горячего напитка, которым я мечтала «угостить» стерву, и добавила, негромко хмыкнув: – Давно пора.

Хищный взгляд завистницы метнулся в сторону невозмутимой виконтессы.

– Ты ведь об этом мечтаешь! Вы все… Боитесь, что меня выберет!

Гленда подняла на алиану глаза, улыбнулась одними уголками губ и покачала головой:

– Какая же ты все-таки дура.

Змеючка открыла рот (хотя вернее было бы сказать – раззявила пасть), собираясь выплюнуть в мою подругу очередную порцию яда, когда распахнулись двери, впустив в столовую Герхильда и двух бугаев-магов. Я их запомнила еще с посещения Лазоревого озера, когда один из мужчин силою огня заставил лед над водой распадаться сколами.

Появление магов в крыле невест, а особенно наследника, с которым видеться нам пока больше не полагалось, вызвало смятение в нестройных рядах избранниц тальдена.

Алианы тревожно переглядывались, а я сидела, прямая, будто гигантских размеров гвоздь проглотила, и не могла заставить себя пошевелиться. Смотрела на Скальде, в серую прорубь глаз, в которых тонула уже не раз, и всеми фибрами своей истерзанной души ощущала приближение бури.

Может, старейшины его все-таки переубедили, и Герхильд пришел меня из замка выпроваживать? Но тогда зачем со свитой? Думает, буду сопротивляться? Да побегу прочь, спотыкаясь и падая!

Назло этому айсбергу.

Сейчас Ледяной был… ну очень ледяным. Ледянее не придумаешь. Казалось, стоит ему только на меня посмотреть, и все, стану первой в истории Адальфивы алианой-девственницей, увековеченной в садах императорского замка. Даже брачной ночи для заселения не понадобится.

Но все внимание Скальде сейчас было приковано не ко мне, а к другой невесте.

– Керис Мадауг, встаньте! – прогремело под сводами зала, и взгляды всех собравшихся устремились к черноволосой алиане.

Девушка повиновалась не сразу. Только после того, как тальден повторил свой приказ:

– Поднимайтесь и рассказывайте.

Незримыми песчинками осыпались секунды, исчезая в воронке прошлого. Одна, другая, третья… Наконец Керис сбросила с себя оцепенение и медленно выпрямилась.

– Рассказывать что? – Голос ее дрожал. Больше не горчил желчью, не сочился высокомерием. Лицо – что алебастровая маска. Любая покойница при виде алианы удавилась бы от зависти.

– Вам виднее. – Лицо Герхильда тоже обратилось в маску. Высеченную из холодного камня, и в ее прорезях – глаза: хищные, опасные, прожигавшие насквозь. – Если начну рассказывать я, замуж за дракона вы уже не выйдете никогда. Сделаю так, что ни один тальден не захочет связывать свою судьбу с отравительницей.

Взволнованное «ах», прокатившееся от одного конца обеденного стола к другому, заглушило отчаянное восклицание малолетней преступницы: