Роман Глушков - Побег

Вместо ответа Мастер Игры просто взял и исчез, будто его здесь и не было. Что тоже на памяти Обрубка происходило уже не раз и не два и потому нисколько его не удивило.

— Ну и скатертью дорога! — проворчал он. Затем еще раз внимательно осмотрел пакаль. — Травмоопасный предмет, говоришь? Хм…

И аккуратно постучал артефактом по стене барокамеры — проверил, так сказать, свою теорию на практике.

Проверка ничего не дала. С тем же успехом Кальтер мог бы постучать по стене десканом или просто кулаком. Возможно, для того чтобы эффект проявился, надо было приложить больше усилий. Но едва экспериментатор решил повторить попытку, как его внимание отвлек другой стук. Он донесся со стороны аномалии и сопровождался воинственными криками — свидетельство того, что Эйтор продолжал стоять на боевом посту и прикрывать ищущего артефакты напарника.

Казалось бы, волноваться нечего — Рамос уже набил руку на борьбе с пузырями и отразил в одиночку две атаки. Однако Куприянов не на шутку забеспокоился. Этот стук не умолкал, а победные крики чилийца сменились испуганными. И с каждым новым ударом страха в его голосе становилось все больше и больше…

Едва Кальтер выскочил из барокамеры, как пол под ним содрогнулся, а из центрального зала донесся шумный всплеск и тяжелый, гулкий удар. Можно было подумать, что там сорвался с подъемного крана и грохнулся на пол батискаф. Вот только ни кранов, ни батискафов, ни иного крупногабаритного оборудования там не наблюдалось. Зато было кое-что другое. Рядом с аномалией лежала бледно-серая куча таких размеров, что Рамос мог бы при желании спрятаться за нею, даже не пригибаясь, в полный рост.

Но сейчас желание у Эйтора было совершенно обратным: удрать от той кучи как можно быстрее и дальше, поскольку она уже начала ворочаться и всхрапывать.

— Бегите, сеньор! Спасайтесь! Оно здесь! Оно прорвалось! — заорал чилиец, соскакивая с платформы. После чего хотел было задать деру в лифтовую шахту, но Куприянов его остановил.

— Давай сюда! Живее! — прокричал он в ответ Рамосу и замахал рукой, в которой продолжал удерживать пакаль. Шахта была хорошим укрытием, но против твари, которую на сей раз извергла клякса, оно не годилось. Эйтору не хватит времени, чтобы запереть выход и взобраться по кабелям на недосягаемую для монстра высоту. Потому что гигант вышибет двери с одного удара и настигнет человека гораздо раньше…

…Чего нельзя сказать о толстом барокамерном люке. Он запирался гораздо надежнее, поскольку камера была рассчитана на большое давление. И протаранить его было невозможно. Крышка открывалась наружу и прилегала к проему так плотно, что тварь обломает себе зубы и когти, прежде чем сковырнет ее с места.

Эйтор был здорово напуган, но все же доверился Обрубку. И, забыв о шахте, рванул что есть духу на его зов. А позади него куча пришла в движение и начала приобретать облик очередного чудовища. Вот оно вытянуло конечности, пошевелило хвостом, подняло голову, помотало ею и, переваливаясь с боку на бок, принялось неуклюже, но весьма энергично подниматься на лапы. А поднявшись, стало выглядеть еще более огромным и устрашающим. Теперь в сравнении с ним даже бегемот-броненосец выглядел бы как месячный поросенок рядом со взрослым хряком.

Исполин, чей рост в холке достигал без малого трех метров, а длина с хвостом примерно шести, тоже имел на теле многочисленные ороговелые наросты. Только очертаниями он напоминал не бегемота, а ископаемого зверя индрикотерия с головой и хвостом аллигатора. Его длинная и толстая шея также была покрыта наростами, растущими по принципу пластинчатых доспехов — так, чтобы защищать уязвимую часть тела и одновременно не нарушать ее гибкость. Если бы не массивные длинные лапы, монстр и вовсе походил бы на мифического дракона. Впрочем, если закрыть глаза на это и другие отличия, вроде отсутствия крыльев и неумения изрыгать огонь, в остальном схожесть с драконом и правда была пугающая. Логично, что капсула, в которой он сюда прибыл, оказалась крепче обычной. Затем чтобы гарантированно удержать такого здоровяка, если он вдруг начнет вырываться.

Кальтер смотрел, как громадина поворачивает голову вслед убегающему Эйтору, и недоумевал, почему ее пузырь не застрял в разломе. Хотя чему тут удивляться? Края последнего не имели четкой границы и формы. И раз они все время меняли свои очертания, значит, могли и растянуться, подобно тому, как растягивается клоака несущей яйцо птицы. Забавная получилась аналогия, но Обрубок даже не улыбнулся. Да и кто бы на его месте стал улыбаться, когда вылупившийся из такого яйца «птенец» весом в полтора десятка тонн раззявил метровой ширины пасть и, издавая душераздирающие вопли, потопал прямо на Кальтера.

Промешкай Рамос еще немного, и он точно не ушел бы от гиганта, чей шаг равнялся пяти человеческим. Также хорошо, что чилиец не стал тыкать в чудовище копьем, отчего оно могло бы прийти в себя раньше. Но пока гадина оклемалась после телепортации и заметила Эйтора, тот успел добежать до барокамерного отсека, где его уже поджидал напарник.

Запрыгнув следом за Кальтером в стальную цистерну, которой, по сути, являлась барокамера, Эйтор тут же захлопнул люк, чей маховик запорного устройства, к счастью, никто не демонтировал. Сверху на барокамере имелся также аварийный выход, который никогда не распечатывали, — на его крышке до сих пор стояла заводская пломба. Чтобы им воспользоваться, сначала требовалось опустить пристегнутую к потолку стремянку. Запасной люк интересовал Кальтера потому, что тварь могла деформировать главный. После чего тот намертво заклинит в проеме, откуда его вряд ли получится выдрать клевцами и копьями. Зато до верхнего люка монстр если и дотянется, то не сможет ухватить его зубами. В отличие от главного, на нем отсутствовала выступающая горловина, а крышка была вделана прямо в корпус.

Барокамера занимала почти весь выделенный для нее отсек, и гигант в нем уже не поместился бы. Зато он мог просто снести мешающие ему переборки, что он и сделал сразу, как только здесь очутился. Стенки отсека не были рассчитаны на такую нагрузку и рассыпались под ударами монстра в считаные секунды. И когда его свирепая рожа замаячила за встроенным в люк иллюминатором, Обрубок и Эйтор стояли по обе стороны от заблокированного выхода. И старались, чтобы их в этот самый иллюминатор не было видно снаружи.

Из этой игры в прятки вполне мог выйти толк. Другие окошки в барокамере отсутствовали, и тварь была способна заглянуть сюда лишь одним глазком… разумеется, если ее глаза-бельма могли видеть. Но это вряд ли, и сейчас она, скорее всего, прислушивалась и принюхивалась, пытаясь сообразить, куда вдруг запропастились бегавшие здесь человечки.