Бана - Кадамбари

Однако такие люди, как ты, открыты для наставлений, будто порожний сосуд. Ибо в беспорочный ум мудрое наставление проникает так же легко, как лунный луч сквозь чистое стекло. Если слова наставника, как бы ни были они целительны, слышит дурной человек, они причиняют ему страдание, словно вода, попавшая в ухо. А доброму человеку они придают еще большую красоту, словно драгоценная раковина, украсившая ухо слона. Мудрое наставление избавляет от самого черного зла, подобно тому как в вечернюю пору луна рассеивает мглу. Совет наставника унимает страсти, укрощает их добродетелью, подобно тому как старость очищает волосы белизною.

Ты еще не вкусил яда чувственных наслаждений, и потому тебе самое время выслушать наставление. Ибо, если сердце уже поразили стрелы бога с цветочным луком {193} 193 …бога с цветочным луком… — См. примеч. 160. , слова наставника стекают с него, как вода. Высокий род и ученость сами по себе не предохраняют от дурных наклонностей. Разве пламя не жжет, если горит сандаловое дерево? Или огонь Вадава разве не пожирает вод океана, хотя обычно вода смиряет огонь? Поучение наставника — это омовение без воды, способное очистить от любого зла, это вечная юность, не знающая ни седых волос, ни одряхления. Оно насыщает, но не делает тучным, сияет, как пламя, но не жжет, пробуждает ото сна, но не приносит с собою хлопоты; оно лучшее из украшений, хотя и не сделано из золота. И особую нужду в нем имеют цари, ибо редки подле них истинные наставники.

Люди боязливо прислушиваются к слову царей, точно к эху, а те не слышат наставлений, ибо уши их прикрыты опухолью своевольной гордыни. А даже если слышат, то пренебрегают ими, как слоны, прикрывши глаза, и печалят наставников, дающих им благие советы. Ибо разум царей поражен лихорадкой самодовольства, богатство растит бездушие лживой гордыни, царская слава ведет к параличу бездействия, порожденному ядом безнаказанности.

Поэтому царь, преданный добродетели, прежде всего другого должен знать, кто такая Лакшми. Эта Лакшми, снующая среди доспехов храбрых воинов, словно пчела среди лотосов, поднялась некогда из Молочного океана и, чтобы умерить горечь разлуки с теми, к кому привыкла за долгие годы жизни в его водах, взяла с собою на память {194} 194 …взяла с собою на память… — Перечисляются сокровища, которые вместе с Лакшми пребывали в Молочном океане и были добыты из него богами и асурами. кровавый цвет у дерева Париджаты, кривизну у Месяца, нетерпеливость у коня Уччайхшраваса, способность губить у яда калакуты, искусство пьянить у напитка варуни, жесткость у камня каустубхи. Нет в мире ничего столь же неуловимого, как эта злодейка. Ибо, даже заполучив ее, с трудом удерживаешь; хотя и обвяжешь ее крепкой цепью заслуг, она ускользает; хотя и запрешь в клетку из длинных, острых копий зорких воинов, она скрывается; хотя и посадишь под стражу тысячи могучих слонов, черных от потоков мускуса, она убегает прочь. Она не дорожит дружбой, не смотрит на происхождение, не замечает красоты, не считается с родством, не ценит искренность, не сообразуется с мудростью, не прислушивается к закону, не привержена добродетели, не чтит щедрость, не способна к размышлению, не хранит обычай, не внемлет истине, не признает счастливых знамений. Она исчезает, как очертания города гандхарвов {195} 195 Город гандхарвов — призрачный небесный город, фантом, мираж. , как только на нее глянешь. Она не стоит на одном месте, как будто и по сей день кружится в водовороте, поднятом в океане горой Мандарой. Она никогда не ступает твердо, как если бы, пребывая на лотосе {196} 196 …пребывая на лотосе… — См. примеч. 48. , поранила ногу об его твердый стебель. Даже тогда, когда великие цари заботливо пестуют ее в своих дворцах, она удирает от них, словно бы опьяненная мускусом, льющимся из висков их боевых слонов. Она упивается блеском мечей, словно бы стремясь научиться у них безжалостности. Она льнет к груди Нараяны, словно бы желая перенять у него изменчивость облика {197} 197 …изменчивость облика (Нараяны). — Имеется в виду разнообразие воплощений (аватар) Вишну. . Неверная, она покидает царя со всеми его подданными, властью, казной и землями, как привыкла к концу дня покидать лотос со всеми его корешками, лепестками, стеблем и чашей. Словно дерево, обжитое лианами, она окружает себя приживалами. Словно Ганга, породившая богов Васу {198} 198 …Ганга, породившая богов Васу… — Согласно «Махабхарате», восемь божеств Васу по проклятию мудреца Васиштхи родились на земле сыновьями царя Шантану и богини Ганги. , она порождает богатства, но тут же смывает их, как пену с волн. Словно солнце на небосклоне, она слоняется с места на место. Словно пропасть подземного мира, она пропитана тьмой. Словно Хидимба {199} 199 Словно Хидимба… — Женщина-ракшаса Хидимба, по рассказу «Махабхараты», страстно полюбила одного из братьев-пандавов — Бхиму. , она покорна только таким, как Бхима. Словно молния в дождливый день, она светит лишь на мгновение. Словно злая пишачи, она знает только кровавую пищу и доводит до безумия слабого человека. Словно из ревности, она избегает тех, к кому благосклонна Сарасвати {200} 200 …она избегает тех, к кому благосклонна Сарасвати. — Иными словами, богатство и власть несовместимы с ученостью из-за взаимной ревности двух богинь: Лакшми и Сарасвати. . Она не касается добродетельного, как если бы он был нечист. Она пренебрегает великодушным, как если бы он был недостоин счастья. Она не замечает доброго, как если бы он не заслуживал доверия. Она шарахается от благородного, как от змеи. Она обходит храброго, как репей на дороге. Она забывает о щедром, как о дурном сне. Она не знается со скромным, будто с преступником. Она смеется над мудрым, будто над помешанным.

Людям она кажется фокусницей, совмещающей несовместимое: возбуждая жар желаний, она навлекает холод отчаяния; заставляя тянуться ввысь, требует низости; рожденная из воды, томит жаждой; наделяя могуществом, обращает в ничтожество; придавая силу, она утверждает бессилие; сестра сладкой амриты {201} 201 …сестра сладкой амриты… — поскольку Лакшми и амрита вместе появились на свет при пахтанье океана. , она оставляет по себе горечь; обладая плотью, она невидима; предназначенная для великих духом, она предпочитает подлых. Словно созданная из пыли, она пачкает даже чистосердечного. И чем ярче она светит, тем больше, непостоянная, как трепещущее пламя лампады, покрывает все копотью.

Поистине, она — болотная заводь, взращивающая ядовитые лианы желаний, охотничья дудка, заманивающая ланей чувств в силки, облако дыма, пятнающее алтарь добродетели, мягкое ложе для долгого сна заблуждений, верное убежище для пишачей гордыни, слепота, поражающая глаза закона, знамя войска нечестивых, река, полная крокодилов гнева, вино на разнузданном пиршестве похоти, музыка для танца высокомерия, нора для змей алчности, палка, бьющая по благоразумию, засуха для посевов добронравия, плодородная почва для чертополоха нетерпимости, пролог к драме злодеяний, вымпел на слоне страсти, плаха для добрых помыслов, пасть Раху для луны долга. И я не знаю такого человека, кого бы она, даже не будучи с ним знакомой, не заключила бы в объятия, а затем не обманула. Она исчезает из виду, даже пойманная взглядом, меняет обличья, даже отлитая в бронзе, ускользает, даже запечатленная в памяти, обманывает, как только о ней услышишь, предает, как только о ней подумаешь.